будто увидела ее впервые.
– Давайте, – только и соблаговолила бросить в ответ Сольнье.
Пестрая компания, состоящая из флика, фрика и буки, приступила к спуску с Вольфовой горки, оставив позади себя расщелину, возле которой заблудилась Сольнье. На дне этой пропасти, под зарослями колючего дрока – единственного растения, что выжило на пятнистой скале, стоял небольшой полусгнивший деревянный крест, скрываемый как тяжкая тайна.
21
Ромен Валант выщелкнул заряженную обойму и убрал оружие в сейф, находящийся у него в шкафу. Имея в доме дочурку-исследовательницу, он ни в коем случае не хотел рисковать. Он никак не мог забыть леденящее душу происшествие, случившееся недавно совсем неподалеку. Рождество. Семья. Мальчонка. Ружье. У него перед глазами так и стояла картина: в гостиной наряженная елка, иллюминация, соперничающая с мигалками пожарных, пытающихся реанимировать ребенка. Впустую… А назавтра останутся все эти красиво упакованные подарки, которые никто никогда не развернет.
Владельцы оружия в три раза чаще рискуют кого-то убить или быть убитыми. Он запер сейф и набрал код безопасности.
Ромен прошел через гостиную, взъерошил волосы дочурки, сидящей перед камином и упершейся подошвами туфелек в решетку. Она была погружена в чтение такого толстого приключенческого романа, что с трудом удерживала книгу в руках.
Амината вышла из кухни с горячим блюдом и поставила его на стол. Разное меню каждый вечер, при этом даже не надо готовить – преимущество работы официанткой в ресторане «Форт» в соседней коммуне Обен. Ромен поймал ее руку и поцеловал. Его белая кожа на черной коже жены десять лет назад дала жизнь Лили, ребенку цвета карамели с глазами цвета лаванды. Впрочем, их браку удалось внести раздор между Роменом и его отцом, поскольку тот не жаловал смешения цветов, и даже появление Лили абсолютно ничего не изменило. С тех пор нога Пьера Валанта никогда не ступала в их дом, а сам он демонстративно шумно вздыхал, когда Ромен заводил речь о своем семействе. Таким образом, мужчины старались пересекаться как можно реже, и слова «отец» и «сын» практически исчезли из их речи. Пьер относился к сыну как к флику, а Ромен видел в отце только мэра Авалона. Все остальное упокоилось в области воспоминаний.
В прошлом остались совместные выезды на охоту. Приколотая к картонной коробке звезда шерифа. А фамильный дом возле озера слишком сильно скорбел по усопшей мадам Валант, от которой осталась лишь фотокарточка в рамке – совершенно одинаковая у каждого из мужчин.
– Ну и что потом? Она смягчилась? – спросила Амината.
– Я бы сказал, скорей, смирилась.
– И что, она осваивается в деревне?
– Как бы не так! – усмехнулся он. – Ей все еще кажется, что она в городе. Запирает на два оборота дом на озере, закрывает дверцы машины, если отходит хоть на пару метров, и ради мельчайшего расследования готова отправиться в крестовый поход. У меня впечатление, будто я работаю с миной замедленного действия. Я
