он слишком плохой. Ему не услышать меня. Если я заговорю с ним, он услышит только рёв и рычание. О, сыны Адамовы, как умело защищаетесь вы от всего, что вам ко благу! Что ж, я дам ему то единственное, что он способен принять.
Он печально опустил большую голову, подул в испуганное лицо чародея и сказал:
– Спи, спи, отгородись на несколько часов от бед, которые ты вызвал.
И дядя Эндрю тут же закрыл глаза, дыхание его стало ровным.
– Положите его в стороне, – сказал Аслан. – А теперь, гномы, покажите, на что вы способны. Сделайте короны для короля и королевы.
Гномы бросились толпой к золотому деревцу и вмиг оборвали все листья, даже обломали ветки (не все!). Теперь Дигори и Полли увидели, что дерево и впрямь золотое, из настоящего, чистого, а значит – мягкого, золота. Конечно, оно выросло из золотых монет, выпавших из дядиных карманов, точно так же как серебряное выросло из серебряных. Невесть откуда гномы притащили хворост, молоточки, наковальню, меха – и через минуту-другую огонь ревел, меха пыхтели, золото гнулось под весёлый перестук. Гномы знали своё кузнечное дело! Два крота (любители копать) положили на траву кучу драгоценных камней. И вот под умелыми пальцами маленьких кузнецов засверкали короны – не уродливые и не тяжёлые, как у нынешних монархов, а лёгкие, тонкие, красивые, словно обруч феи. Корона короля была усыпана рубинами, корона королевы – изумрудами.
Когда их охладили в реке, король и королева опустились на колени перед львом, и он короновал их, а потом сказал:
– Встаньте, Франциск и Елена, отец и мать великих королей Нарнии, Орландии и Островов! Правьте справедливо и милостиво. Будьте отважны. Благословение моё – навсегда с вами.
Поднялся радостный крик, слоны трубили, птицы хлопали крыльями, а королевская чета стояла торжественно и смущённо, и чем смущённее были они, тем благороднее. Дигори ещё кричал «ура!», когда услышал глубокий голос:
– Глядите!
Толпа повернулась, и все издали удивлённый, радостный вздох. Немного поодаль стояло прекраснейшее в мире дерево. Оно выросло тихо и быстро, словно подняли флаг на флагштоке, пока длилась коронация. Ветки его осеняли светом, а не тенью, ибо были усыпаны сверкающими, как звёзды, серебристыми яблоками. Но прекраснее всего был запах, и, вдыхая его, никто уже не мог ни о чём другом думать.
– Сын Адама, – сказал лев, – ты хорошо сделал своё дело. А вам, обитатели Нарнии, я поручаю другое: оберегайте эту яблоню, как она оберегает вас. Колдунья бежала далеко на север. Там она будет жить, укрепляясь в тёмной силе, но пока дерево живо, она не придёт в Нарнию. Запах его, дарующий нам жизнь, здоровье и радость, для неё – ужас, отчаяние и смерть.
Все смотрели на дерево, а лев, сверкнув золотой гривой, повернулся к Дигори и Полли, заметив, что они о чём-то шепчутся, и спросил:
– Что с вами, дети?
– Ой, Аслан, прости меня!.. – начал Дигори, густо краснея. – Я забыл сказать: она съела яблоко… – Он замялся, и Полли договорила за него, потому что гораздо меньше
