обошлись и без Вдовина. Обездвиженную дворовую активистку подняли под мышки с асфальта и перенесли на лавочку. Пользуясь тем, что никто на него не смотрит, Никанор Матвеевич наклонился и украдкой извлек из-под правой своей подошвы блестящий металлический стерженек, похожий на короткую тупую иглу-хомутовку. Потом выпрямился и боязливо вознес глаза к утреннему ясному небу, где подобно коршуну над птичьим двором плавало в вышине темное пятнышко беспилотника.
Зачем-то отряхивая ладони, со стороны скамейки приблизился Сергуня из тридцать восьмой квартиры. Глаза у него были круглые, физия – восторженная. Заметив, что сосед стоит с запрокинутой головой, понимающе покивал.
– Во-во! – подтвердил он злорадным полушепотом. – От Боженьки не укроешься. Дооралась горластая…
Кажется, истинных причин происшествия никто не заподозрил: заслуженная кара пала с небес совершенно бесшумно – ни свиста, ни грохота, ни треска электрического разряда, лишь отскочивший от активистки стерженек об асфальт звякнул.
Как вовремя догадался Никанор на него наступить!
«Скорая» прибыла на диво быстро, и все же Александр с Виталием ее опередили. Не на шутку встревоженные кураторы выскочили из машины, кинулись к Вдовину.
– Кого?
– Вон… ее… – Никанор Матвеевич указал робкими глазами на толпу у скамейки.
Виталий сходил посмотрел. Вернулся задумчивый.
– Жива хоть? – угрюмо спросил его Александр.
– Да шевелится вроде, – процедил тот. Закурил, обернулся к Вдовину: – Как все вышло-то?
– За электричество не так заплатил… – покаялся бледный Никанор.
– Как не так?
– По счетчику. Надо было семь цифр считать, а я – шесть. А она набросилась, раскричалась… Я испугался… А он… – И Вдовин вновь взглянул с упреком на блуждающий в вышине беспилотник.
Александр тихонько выругался. Виталий хмыкнул.
– Весело… – оценил он случившееся. – Слушайте, Никанор Матвеевич, я понимаю, вы, конечно, человек с тонкой нервной организацией, но… все-таки старайтесь держать себя в руках. А ну как в следующий раз участкового испугаетесь!
– Вот черт! – сдавленно сказал Александр. – Этак он нам вместо криминалитета всех официальных лиц перещелкает…
– Можно подумать, велика разница! – съязвил Виталий.
К тому времени во двор въехала «Скорая» – и молодые люди, прервав разговор, двинулись ей навстречу.
– И что теперь?.. – дрогнувшим голосом окликнул их Вдовин. Стерженек он по-прежнему судорожно сжимал в кулаке.
– Постараемся уладить, – бросил через плечо Александр. – А может, и само уладится…
Уладилось само. Списали на сердечную недостаточность.
А Виталий, кстати, как в воду глядел: следующим утром раздался звонок в дверь, и на пороге Вдовина возник юноша в одеждах правозащитного цвета. Крупные заячьи зубы юноши
