отлеживающих пышные бока в музейных запасниках. Надя хотела стать инженером-конструктором космических кораблей. А это стоило космически дорого.
Анкету призывника Надежда домой не принесла, заполнила там, в военкомате. Чтобы у бабушки и деда не было даже иллюзии, что можно что-то изменить.
Через неделю застегнутая в синий комбинезон Надежда, остриженная под спичку, вылетела в учебный центр по подготовке летного состава. Повезло, что оказалась маленького роста. Высоких в летчики не берут. Они копают и стреляют два года. А летуны год учатся и только на второй получают разведывательный флаер или транспортник, набитый новобранцами, и назначение в один из «интереснейших уголков вселенной».
Письма Надя писала вовсе не интересные. Серафима Павловна диву давалась: всю жизнь учила, а собственную внучку не выучила. «Все хорошо. Я жива и здорова. Скучаю. Надя». И так – в каждом письме.
Больше сказали черные, мертвые глаза вернувшейся внучки. Слишком крепкие, слишком накачанные руки. Едва заметные следы обработанных на регенераторах шрамов.
– Ты извини, но я ненадолго, ба, осенью снова попробую.
Серафима Павловна не нашлась, что ответить.
– Не повезет опять, так это не проблема, – ответила за нее Надя, – я еще за два срока сама на конструкторский заработаю.
Через неделю у Сергея отказали почки. Шестьдесят шесть лет. Терминал Министерства здравоохранения вежливо сообщил, что данные по пациенту «Божонин Сергей Евгеньевич» переданы в Службу контроля сроков жизни. Значит, не только для нее, и для Сережи обратный отсчет уже начался. Никакой лотереи «Донорская почка». Сима не раз читала выкладки Минсоцрац об экономическом и ресурсном обеспечении срока жизни россиян и, пожалуй, была согласна в свое время уступить место под солнцем молодым, способным в тяжелое время изо всех сил работать на благо страны, не требуя взамен бесплатного проезда и льготных лекарств. Но отпустить Сережу – это было другое. Совсем другое…
В розыгрыше гемодиализных аппаратов не повезло, хотя, видит небо, Сима и Надя весь час, что длился розыгрыш, просидели у телевизора со скрещенными на удачу пальцами. Но удача делается не пальцем. Во всяком случае, пальцев должно быть значительно больше…
Стеклянный потолок поехал вниз, пригибая Серафиму Павловну к земле. Самшитовый коридор резко повернул налево, сменившись блестящей стеной магонии. Отличной сортовой магонии. Серафима Павловна опаздывала. Нещадно колющая в боку боль перебралась по ребрам на спину. Сима тяжело привалилась к стене, прижав к подвздошью крепко зажатый в кулаке мизерикорд. Хотелось выбросить глупый клинок, но зрители едва ли поймут, почему она так легко пожертвовала подарком, оплаченным полутора тысячами эсэмэс. А рассерженные зрители, случись что, редко голосуют за «жизнь».
Значит, придется двигаться.
– Направо, Серафима Павловна, – подсказал в ухе заботливый Дима.
Сима
