пара брела по песку в сторону городка, другая пара ехала на велосипеде в обратном направлении. Вблизи нас и в море не было никого вообще.
– Ну как? – крикнула я, видя, что Катька никак не решится окунуться, ждет, пока ее захлестнет волна. – Тепло?
– Да! – обернулась ко мне Катька, и в этот момент ее действительно окатила большая волна.
Катька завизжала и стала прыгать в волнах, то и дело оглядываясь на меня. И тут не знаю, что или кто меня подтолкнул. Это было совершенно безотчетно. Мне не стало теплее, и мне не захотелось купаться, тем более плавать – плыть в таких волнах невозможно. Но мелькнула какая-то тревожная мысль, которую я даже не успела ухватить и проанализировать. Мысль – не мысль, ощущение тревоги скорее.
Мгновенно, за несколько секунд, я скинула с себя палантин, свитер, брюки. Внутри был уже предусмотрительно надет купальник – вдруг все же уговорю себя искупаться вечером.
Я стремительно вошла в воду. Катька прыгала и плескалась в волнах. Увидев меня, она издала радостный победный вопль и протянула мне руку. Я привычно взяла ее правой рукой за левую – ей неудобно, она правша, но удобно и надежно мне. В самолете кто должен первым надеть маску в случае разгерметизации в воздухе? Вот. Поэтому, когда Катька была маленькой, я всегда в море держала ее неизменно правой рукой, я – тоже правша, в моей правой руке – сила и уверенность. Они мне очень пригодились в тот день.
На нас шла большая волна. Мы в нее прыгнули. Море, как всегда вечером, когда заставишь себя войти, показалось теплым. Было весело и радостно. Вынырнув из одной волны, мы так же смело и радостно шагнули навстречу другой, еще выше. И… я не почувствовала под собой дна. Вот оно только что было – дно, близко, море же мелкое, если бы не было волн, мне бы сейчас было по колено! Но дна не было.
– Катя! – крикнула я, не отпуская ее руки.
Огромная волна захлестнула нас с головой. Крепко держа Катьку за руку, я попыталась вынырнуть. Но надо мной была толща бурной, пенящейся, стремительно оттягивающей нас в море воды. Дна по-прежнему под ногами не было.
Вот, наконец, мы вынырнули, но дна так и не ощутили. Мы находились не очень далеко от берега, но море со страшной, непонятной силой тянуло нас к себе, на глубину. Мы чудом перевернулись лицом к суше, и я попыталась грести одной левой рукой. Но надвигался новый пенистый гребень, высокий, стремительный. Я увидела, как под воду уходит Катькина голова, и сама снова очутилась внутри огромной бешеной волны. Мои попытки грести к берегу не приводили ни к чему. Волна чуть отступала, мы набирали воздуха, и следующая волна била нас, захлестывая полностью и оттягивая все дальше и дальше в море. Оттягивая, оттягивая со страшной, непреодолимой силой.
– Катька! Я не могу! Катька! – закричала я и увидела совершенно испуганные и изумленные Катькины глаза.
Я не могла – не мочь. Я – сильная, я – мама. Я держу ее правой рукой. А я не могла.
Но Катька быстро справилась и с изумлением, и с испугом.
– Мам! Держись за меня! – храбро крикнула она.
И
