style="font-size:15px;"> – Мамочка, прости меня, – прошептала она. – Я вовсе не хотела тебя огорчать.
– Я не сержусь, – ответила та дрогнувшим голосом. – Просто никогда больше не заводи таких разговоров со мной.
– Не буду, – тут же пообещала ей дочь, с горечью подумав про себя, что сама в своей прошлой-будущей жизни была такой же.
Юный принц Карл Густав находился в самом дурном расположении духа. Вообще-то обычно он был добрым и приветливым мальчиком, лишь иногда огорчавшим шалостями свою высокородную мать, герцогиню Катарину. Однако сегодня он превзошел сам себя. Все началось во время уроков, но поначалу ничто не предвещало подобного исхода. Нельзя сказать, чтобы Карл уж очень любил учиться, но ему нравилось заниматься счетом и чтением. С чистописанием дело обстояло похуже, но и с ним принц, приложив определенные усилия, обычно справлялся. Лекции по истории, в особенности описывающие деяния великих полководцев древности, также находили в его сердце живейший отклик. Но вот закон Божий…
Нет, Карл Густав был в высшей степени благовоспитанный и богобоязненный мальчик. Благодаря прекрасной памяти, он легко запоминал молитвы и псалмы, но к его глубочайшему сожалению, преподавать этот предмет ему взялся сам его преосвященство епископ Глюк. Все дело было в том, что епископ любил во время уроков произносить длинные нравоучительные проповеди, подкрепляя их обширными цитатами из Священного Писания, а также примерами из окружающей действительности. Карл Густав быстро уставал от подобного многословия и становился рассеян, а епископ, заметив это, чрезвычайно сердился. Вот и сегодня, поняв, что мысли мальчика блуждают где-то далеко-далеко, он вышел из себя и закричал, что из принца никогда не выйдет ничего дельного, как и из его беспутного отца.
Надо сказать, что досточтимая герцогиня считала, что детей следует растить в строгости, а потому настаивала, чтобы учителя нисколько не стеснялись высоким происхождением своего подопечного. «Если вы сочтете необходимым сообщить моему сыну, что он тупица, вы вольны это сделать, – неоднократно заявляла она. – Я лишь настаиваю, чтобы вы не забывали при этом добавлять “ваша светлость”!» Впрочем, Глюк был единственным из учителей, у кого возникала в этом надобность. Однако на этот раз – нашла коса на камень! Хотя Карл Густав совсем не помнил своего отца, он питал к нему совершенно неизъяснимые чувства. Тут перемежались любовь, почтение, гордость… О, быть сыном такого человека, как великий герцог Иоганн Альбрехт!.. Он всегда побеждал своих врагов, не обращая внимания на их численность. Он спас на поле боя дедушку принца – короля Карла, а затем практически в одиночку разгромил «проклятых датчан». Да про его подвиги можно рассказывать целый день, а тут какой-то епископ смеет называть его беспутным?..
– Как вы сказали, ваше преосвященство? – переспросил мальчик голосом, не предвещавшим ничего доброго.
Увы, Глюку хватило ума повторить последнюю фразу, а уже в следующую минуту ему пришлось уворачиваться от чернильницы. Надо сказать, что преподобному это почти удалось. То есть тяжелый писчий прибор счастливо миновал встречи с епископской головой, чего, к сожалению, никак нельзя
