скажет ей какие-то приятные слова. Остальные дети поднялись вслед за ним и приготовились слушать речь Великого Наставника, как его ещё называли.
– Здравствуй, дочь, – начал Папа бархатистым баритоном, от которого у присутствующих побежали по телу мурашки, – пусть последний день детства не расстраивает тебя, впереди большой труд на благо общества, а немного погодя – составление пары и рождение ребёнка.
Папа помолчал. Молчали и дети. Никита думал, что все присутствующие наверняка слышат стук его сердца – он сильно волновался, видя Папу так близко на экране.
– Это будут прекрасные дни, полные игр, – продолжил он. – Взрослые, в отличие от детей, умеют быть счастливыми, помни это. Никакой депрессии, никаких сомнений, только радость и открытия каждый день. А этот подарок – тебе.
Папа широко улыбнулся с экрана, и каждый ребёнок думал, что в этот момент он смотрит именно на него.
Раздался деликатный стук в окно. За ним висел в воздухе дрон, держа в своих длинных, изгибающихся, как дождевые черви, металлических манипулах обёрнутую бантом коробку.
Папа, улыбаясь, смотрел с экрана и молчал, всем своим видом излучая радость и гордость за детей.
Маша подошла к окну, провела рукой вправо, и верхняя часть прозрачного пластика отодвинулась в сторону. Дрон тут же протянул манипулы с подарком к образовавшемуся проёму, Маша взяла подарок и прошла с ним в центр комнаты.
Никита не мог отвести восторженного взгляда от Папы, который изображал любопытство, вытягивая шею в сторону коробки в руках виновницы торжества.
Дети уселись перед экраном в нетерпении, Маша бесцеремонно разорвала упаковку и достала из коробки куклу. Не сдержавшись, именинница скептически хмыкнула.
Папа снисходительно улыбнулся.
– Дай этой малышке полежать до завтра, – вновь раздался приятный уверенный голос, так располагающий к себе. – Взрослые любят такие игрушки.
Стена погасла. Маша со всей силы швырнула куклу туда, где секунду назад вещало изображение лидера детского мира. Гости заохали и зашептались, Никита недоумевал и внутренне возмущался этим поступком. К кукле бросилась мама Маши, бережно её подняла и начала убаюкивать. Маша громко зарыдала. Бедняжка сдерживалась весь вечер, но больше уже не могла.
– Не хочу-у-у, – выла Маша, пока Олег и Марина несмело гладили её по плечам и волосам.
Мама Маши увлеклась новой куклой, рассматривала одежду, двигала кукольными ручками.
Никита глазами показал Марине на выход.
– Ну что, пора прощаться? – тихо спросил Олег.
Он поцеловал Машу в щеку, потом прижался губами к её вздрагивающей от рыданий голове.
– Я так боюсь, – шептала Маша, вытирая слёзы.
Олег обнял девочку крепче, стал гладить по волосам.
– Я так боюсь, – повторяла Маша.
Наконец,
