href="#note7" type="note">7. Дело даже не в её плохом состоянии, а в том, что она не используется. Что может быть страшнее для церкви, чем отсутствие общения с людьми? Смертный холод веет в лицо каждому, кто пытается заглянуть под её своды. Непроглядная темнота отпугивает даже кошек и собак. В полосатых стенах западного фасада поселились предприимчивые голуби. Впрочем, время от времени в церкви, кажется, идёт реставрация. Об этом свидетельствуют разбросанные вокруг неё строительные инструменты.
Одна из особенностей храма – использование разных приёмов кладки (типичная для Новгорода смешанная каменно-кирпичная кладка; кирпичная кладка с «утопленным» рядом, характерная для полоцкой архитектуры второй половины XII столетия; кирпичная равнослойная кладка).
Церковь Петра и Павла на Синичьей горе (1185 – 1192).
Образ церкви на Синичьей горе надолго остаётся в памяти; её монументальный, подавляющий облик, её неизбежность в местном пейзаже вызывают восхищение. В.Н.Лазарев писал: «Новгородское искусство XII—XIII веков выдаётся своим монументальным характером. Почти лишённые украшений стены, обобщённые архитектурные массы с могучими силуэтами, статичные по своему композиционному ритму фрески с крупными, тяжёлыми фигурами и предельно простыми архитектурными фонами, большие иконы, чаще всего с единоличными изображениями, — всё это способствует созданию того монументального впечатления, которое оставляют новгородские памятники XII – XIII столетий. В них есть какая-то примитивная сила, они живут единой жизнью с величественным северным пейзажем, им присуща суровая мужественность».
Оборванные нити
На старом погосте — трава и холмы,
от ели холодную тень
примерил лопух, чтобы в ней до зимы
кроты коротали свой день.
Кресты наклонились почти до земли —
кому этот странный поклон?
Столетья назад полномочья свои
сложил молчаливый Харон.
Беззвучье царит среди трав и крестов,
давно здесь не слышали речь,
давно не звучала спокойных шагов
мелодия, — не было встреч.
Покойники ждут: может, завтра придут?
Ведь завтра — родительский день!
Холодный уют так нерадостен тут,
где ель отдаёт свою тень.
Поэт и купец
На Синичьей горе ветер в листьях шумит,
тишина у крестов разомлела,
примостился на камне проезжий пиит —
пригласило чернильное дело.
У церковных камней землю давит плита —
то могила купца Соколова,
в девятнадцатом веке он отбыл туда,
где, надеюсь, так мало земного.
Книги пишет поэт, деньги копит купец,
все, конечно же, — разные люди.
Сам решай, что важнее, пока, наконец,
не свершилось Пришествия чудо.
