быть?! У камня сидел Федор! Точно он! Только с отросшей густой бородой, с запекшейся кровью на лице и весь в грязи. На Федоре были одеты помятые от множества ударов латы, вся в дырьях кольчуга, и еще остроконечный шлем на голове. В руках Федор сжимал обрубок меча. Вера подбежала.
– Федор! Это вы? Как же так? Вы тоже здесь!
– Мы? – удивленно воззрился на нее богатырь.
– Ты!
– Я?
– Вы, Вы!
Федор прикрыл глаза:
– Девочка, – прошелестел он слабым голосом, – ты морочишь мне голову. Тут кроме меня никого не осталось. Все полегли. Иди себе, дай спокойно умереть.
– Вы… То есть, ты… Федор… Ты что, меня забыл?
– Мое имя Емеля. Я богатырь. А тебя, девочка, я раньше вообще никогда не видел. Уходи.
– Понятно, папина проекция защитника, – сказала себе под нос Вера, и затем продолжила, обращаясь к воину, – Так, Емеля-богатырь, ты то мне и нужен. Умереть я тебе не дам, и не надейся. Я сейчас твои раны омою, траву целебную приложу, и ты будешь, как новенький. Это же сказка, так? Хоть и натуральная до жути. В общем, где тут ближайший водоем?
– Речка что ли? А вон тама. Недалече.
Федор, а вернее теперь Емеля, указал рукой куда-то себе за спину.
– Никуда не уходи, – строго наказала Вера и заспешила прочь.
Емеля никуда и не собирался.
В зарослях камышей вонь разложения наконец исчезла, и стало возможным дышать полной грудью. Богатырь сказал правду, река оказалась поблизости, битва ее не затронула. Тут не лежали мертвые и не прыгали вороны. Зато вовсю трещали и пересвистывались камышёвки. В лицо подул свежий ветер, и настроение сменилось с мрачного на оптимистическое, даже солнце ненадолго выглянуло из-за туч.
Вера точно знала, что нужно искать, с первых же секунд, как увидела раненого богатыря. Папа рассказывал, в его детстве, когда у детей еще не было компьютеров, и детвора все свободное время проводила на улице, от последствий сражений на палках или после «казаков-разбойников» лечили так: плевали на ранку, а затем прикладывали лист подорожника к ушибленным коленям, содранным ладошкам или только что приобретенным фингалам. Подорожник – универсальное средство, от всего помогал, главное, не идти домой, а то родители закрывали и начинали зеленкой мучать, рисовать йодные сетки, или, что хуже всего – поливать ссадины перекисью водорода! А еще, говорил он, по-настоящему опасные ранения, те, которые уже невзаправдашние, а полученные в самой игре, те, что от меча-Хайлендера (палки из вербы), или от вражеского супер-бластера (палки из ольхи) лечили более серьезными методами. За папиным домом располагалось небольшое искусственное озеро, где росла осока и камыш. Так вот ребятишки прикладывали к ранам, хоть и самым жутким или даже «смертельным», камыш, что впитывал «кровь», и обматывали листом осоки, что б была видна мужественность. И всё, через минуту можно было снова идти в бой – раны заживали сразу и даже не оставляли
