вам сказал, что готов я? Впрочем… вас надо было наказать любовью, как следует – да ладно, пощажу!..
– Только знайте, что это ничего еще не значит!..
– Да понял, понял!..
– А где ваш «Демон», кстати? Я так и не видела его! Перовский читает его во дворце, а мне нельзя? Теперь, мне думается, я имею право!..
– Наверное. Только… У меня нет сейчас – ни одного экземпляра. А зачем он вам? Я пишу теперь нового демона – уже не кавказского!
C этим они отправились на Гагаринскую к Карамзиным.
Там было совсем много народу. И Валуевы, и Вяземский и Блудов с женой и дочерью, и Соллогуб с женой. Даже Корф, которого Лермонтов прежде не видел здесь. Что Корф, в отличие от Вяземского, допустим, принадлежал к поклонникам его – он знал. Корф сам подошел к нему.
– Надолго к нам?
– Всего пока два месяца. Отпуск. Но несколько дней уже пронеслись. Время быстро проносится!
– Правда. Надо б сделать все, чтоб вы задержались здесь. А как? Мне не приходит в голову. Я говорил с Бобринской… Кроме того, скоро день рождения наследника… Может, в связи с ним…
Всем лезло в голову одно и то же. Бобринская. Стало быть, через императрицу. Наследник или день рождения наследника… Все демонстрируют свое бессилие.
– А может, Дубельт? – спросил Корф. – Он, вроде, ваш родственник.
Сейчас назовет Философова – тоже родственник. Хороший человек, но в этом деле – слабая фигура!..
– Или генерал Философов? Он теперь в чести.
И вдруг заговорил совсем по-другому, как, вроде, нельзя было ожидать от него, одного из самых близких к государю чиновников…
– Кто-то очень не хочет, чтоб вы остались здесь. А кто – понять не могу! И, главное, почему?.. может, граф Бенкендорф?.. – и после паузы, добавил: – От Клейнмихеля, во всяком случае, ничего не зависит. Он только исполнитель!
Разговор прервался.
Вот вам и Корф! Соученик Пушкина. Как разбрелось их поколение! Одни туда, как Кюхельбекер… и Пушкин, разумеется, – а другие сюда. Корф еще чувствует, пожалуй, что он к чему-то был причастен. «Минувших дней событий роковых – Волна следы смывала роковые…» Наше поколение уже тоже разбредается. Вольницы не стало.
Лица мелькали. Они были разные. Он остановился взглядом на Софии Виельгорской – теперь Соллогуб, разумеется (равно, как Варя Бахметева!) – и смотрел долго. Вспоминал, что о ней говорил Гоголь. Вот, вроде, светских дам совсем чуждается, а эту чтит!
Софи потом спросила, когда они оказались рядом:
– Что вы так смотрели? Случилось что-нибудь?
– К счастью, нет. Просто смотрел. Любовался, наверное. Это можно?..
– Вы всегда спросите так, чтоб вам невозможно было ответить.
– Не бойтесь моего взгляда. Он не причастен ни к чему дурному.
И отправился бродить по гостиной.
– Вы не прочтете нам что-нибудь? – спросила Софья Карамзина почти жалобным тоном. Она была, напомним, много
