настоящей проблемой, с которой мы столкнулись позднее, были обстрелы в воздухе. Те из нас, кто летал на реактивных Ме-262, не чувствовал себя в безопасности, выпрыгнув с парашютом. Проблема заключалась в том, что американцы расстреливали летчиков реактивных самолетов в воздухе и охотились за ними даже после приземления. Позднее я узнал, что такого приказа не было. Американцы просто верили, что мы являемся очень важной целью. Руди Зиннера из JG-7 расстреляли в воздухе. Георга-Петера Эдера обстреливали дважды – один раз в воздухе на парашюте, а второй, когда он уже был на земле. К счастью, оба раза американцы промазали.
С этого момента я летал с аэродрома возле Бонна как ночной истребитель на Ме-109Е, что было форменным сумасшествием. Мы не сбили никого. Затем Фальк получил разрешение использовать в качестве ночных истребителей Ме-110, и у нас появились победы. В сентябре 1940 года я снова встретился с Герингом. Он собрал совещание, чтобы выяснить причины неуспешных действий ночных истребителей. Он курил большую сигару и слушал летчиков, сидящих вокруг стола. Фальк закончил говорить, изложив свои требования к частям ночных истребителей.
Затем Фальк посмотрел на меня, и я поднял руку. Геринг кивнул. Я встал и изложил ему наши проблемы. Нам нужны улучшенные самолеты, имеющие повышенную дальность, нужна улучшенная аппаратура наведения. Пока у нас нет иного способа найти врага, кроме как следовать за лучами прожекторов. Я также сказал, что проблему представляет высота, на которой летят вражеские бомбардировщики. Пока мы наберем ее, мы расходуем слишком много топлива. Люди вокруг стола кивали. Однако Геринг просто приказал мне сесть и замолчать. Он сказал, что если я уж встал, то должен говорить, как взрослые люди, собранные здесь. Это было страшное унижение, но и тогда и потом я понимал, что старые генералы и полковники, собранные на совещание, разделяют мое мнение. С меня было достаточно этого абсурда. После этого меня отправила к Ла-Маншу в JG-52. В этом чудесном соединении я прослужил три года.
В люфтваффе я встречался со многими колоритными фигурами. Некоторые были более заметными, чем остальные. Если говорить о Марселе, это был настоящий клоун. Марсель был переведен в нашу эскадру из LG-2, где его эскадрильей командовал Герберт Илефельд. Его перевели в 4./JG-52 перед самым окончанием Битвы за Англию. Я был его командиром эскадрильи и следил за летчиком. Я знал, что он блестящий летчик, умный, агрессивный. Однако он слишком много времени проводил в охоте за девочками, и его мысли частенько были далеко от войны. Не один раз его следовало отстранить от полетов, потому что он проводил веселые ночи в городских кабаках.
Я командовал 4./JG-52, и мы ожидали молодое пополнение, которое обычно прибывало из Швехата, имея примерно 200 часов налета. Когда мне сказали, что прибывает летчик, уже имеющий 7 побед, я обрадовался. Обычно к нам не направляли опытных пилотов. Но, как быстро выяснилось, если вы смотрите зубы дареной лошади, это ничем хорошим не кончается. Так произошло и с Марселем. Я потребовал его документы
