что в наши гуманные и толерантные времена двадцатилетняя девица, расстреливавшая пленных врагов без суда и следствия пачками, выглядит по меньшей мере не лучшим образом, но для той поры это было нормой вещей. Гражданская война вообще из всех войн является худшим вариантом, потому что одно дело, когда на твою землю внешний агрессор напал, тут общую беду все вместе изживают, и совсем другое, когда брат на брата идет. В этом случае правых и виноватых нет, а, значит, побеждает тот, кто крови меньше боится и большую жестокость проявит. А самое страшное то, что и те, и другие уверены, что сражаются за свою землю, причем это на самом деле так. И умирают быстрее прочих именно те, кто землю эту любит сильнее.
А скидка на женский пол при таких обстоятельствах не действует вовсе, все решает исключительно личное желание участвовать в событиях. Сколько было тогда с обеих сторон этих девушек – молодых, романтичных и безжалостных до одури? Да полно, де Бодэ лишь одна из многих. И не самая безжалостная, надо отметить. Тезка моей начальницы, Розалия Землячка, к стенке запросто и своих, красных, частенько ставила, всего лишь за одно не к месту сказанное слово или, не приведи господь, проявление хоть какой-то жалости к врагам трудового народа. Ну, а классово чуждых белых вообще колоннами под пулемет отправляла, за пару недель перебив таким образом на крымских обрывах под сотню тысяч человек. Ревекка Майзель в Архангельске никому собственные приговоры не доверяла исполнять, сама с маузером в подвал ходила, очень ей стрелять нравилось. А еще была такая Маруся Никифорова, та вообще палила из двух автоматических пистолетов направо и налево, причем делала это и не за красных, и не за белых, а сразу против всех. Почему? Потому что она являлась анархисткой и никому не верила.
Ну и чем хуже или лучше них боец Добровольческой армии София де Бодэ? Просто одна из, не более того. Собственно, она кроме войны в жизни и не видала ничего, так как являлась дочерью кадрового офицера, и в нежном семнадцатилетнем возрасте отправилась с отцом на фронты Первой мировой, где не сестрой милосердной служила, и не крестиком вышивала, а с кубанцами-«пластунами» за линию фронта ходила и германцам глотки в траншеях резала. Ну, а после все, как у многих из тех, кто не принял новую Россию – стычки с большевиками в краснознаменной Москве, ранение, путешествие по вставшей на дыбы стране до Ростова, где Корнилов собирал под свои знамена всех несогласных с диктатурой пролетариата, легендарный «Ледовый поход» и смерть во время штурма Екатеринодара.
Собственно, я все это видел нынче ночью во сне, приблизительно в такой же последовательности. И скажу честно – ну не вызывала у меня неприязни эта курносая невысокая и отчаянно хорошенькая девчушка, причем дело не в моих политических убеждениях, которых, по сути, особо и нет. Просто не вызывала – и все. Даже под финал сна, тогда, когда она, сидя в седле на тревожно всхрапывающем скакуне и весело хохоча, одного за другим убивала из нагана пленных красноармейцев в драном, заляпанном кровавыми пятнами,
