Чистили , стирали, крахмалили белье и скатерти. Еще были кружевные подзоры на кроватях, салфетки связанные и вышитые своими руками. Помню, как мама перестирала все, что было в доме и постелила белую накрахмаленную китайскую скатерть на стол. Я рисуя в альбоме, случайно размашисто черканула и карандаш вылез за лист бумаги, оставив красную маленькую черточку на скатерти. Я стала ее замывать водой, от этого она растеклась до размера пятикопеечной монеты. Мне казалось это очень заметно на белой скатерти. Я взяла ножницы и вырезала это пятнышко, поставив на это место вазу, хотя это был далеко не центр стола. Мама, конечно, сразу заметила мое художество. Конечно, меня ругали, но я не помню, чтобы сильно и зло наказывали.
Женщины нашего дома были верующими, ходили по воскресеньям в церковь , соблюдали посты и церковные праздники. Мужчины вслух ворчали, ссылаясь на своих баб, но и не запрещали. У татар были свои праздники , которые никак не совмещались с православными, однако, это никому не мешало отмечать и те и другие.
Праздновали весело. Пекли пироги, угощая традиционными блюдами. Пасху отмечали особенно. В этот день обычно одевали все новое. Мне тогда тоже надели новое белое платье, вышитое заботливыми мамиными руками.
Новые ботинки сверкали своей голубизной. Мы собирались в гости к папиным приятелям, которые жили в Перово, тогда это был загород, в частном доме с садом , сиренью и цветами , желтыми шарами , которые все называли золотыми. Меня отправили на улицу , погулять до отъезда в гости. Во дворе меня уже ждали мальчишки Алим и Щамиль , которого выписали из больницы. После того, как он попал под трамвай у него не было одной ноги, поэтому он ходил на костылях , правая рука тоже была повреждена в районе кисти. Но юность брала своё, он гонял на своих костылях , едва успевая за мальчишками и нисколько этим не смущался. Да и мы тоже не обращали внимание на его увечье.
Мы играли в прятки. Уж не знаю, где я нашла единственную оставшуюся от зимы грязную лужу с еще не растаявшим черным снегом. Только пришла я домой в грязном с черными разводами платье , застиранном на нашей колонке холодной водой. Мама, увидев меня, пришла в ужас, стирать в Пасху – великий грех , да оно и не высохнет, а другое платье подготовлено не было. Да что говорить, расстроились все. Я еще не сказала про ботинки, носки которых были ободраны начисто, будто их носили целый год , лазая по горам. Меня переодели , выдали старую обувь и мы поехали к дяде Грише и тете Клаве. Это были старинные друзья с рабфака , на котором они вместе учились.
А потом их пути разошлись, мой отец пошел учиться в МИИГАиК, это институт инженеров геодезии и аэрофотосъёмки, а дядя Гриша пошел по стопам своего отца, работавщего в сыскной полиции еще в Царской России и стал следователем. Я любила ездить к ним , мне нравилось дружить с их дочками Людой и Машей . Они были чуть старше меня , но со мной общались на равных , рассказывая много интересного, чего я не знала. У них в доме была большая библиотека
