контролировал ее банковские счета. Нападки не всегда были открытыми. Иногда они принимали форму насмешки или просто шутки, но всегда оказывались унизительными для Деб. В критике постоянно содержался определенный посыл: муж в семье более важная фигура, чем жена; она должна его обслуживать. Единственное, что отличало Роба от всех прочих домашних тиранов, – не потребовалось принуждать его пройти терапию.
Поначалу Роб припрятал тот листок бумаги. «А потом я подумал: упомяну об этом как-нибудь вскользь, – рассказывает он. – Но когда я завел этот разговор, ситуация обострилась, потому что вдруг Деб осознала, что происходит. У нас обоих будто открылись глаза».
Психолог не спрашивал пациента напрямую: «Бьете ли вы жену?» Вопрос был сформулирован мягче: «Кидали ли вы в нее различные предметы?»
Я спросила, что почувствовала Деб, когда увидела список примет абьюза. «Я помню, что сказал мне Роб, – ответила она. – Он объяснил: “То, что происходит с нами, – это домашнее насилие. То, что я делаю с тобой, называется эмоциональным манипулированием. Я не колочу тебя, но наношу эмоциональные удары, чтобы сохранить свою власть над тобой”». Это повергло женщину в шок. Она представляла насилие по-другому. Муж в пятницу вечером идет в паб, возвращается пьяным и бьет жену… «В респектабельных предместьях, где я родилась и живу, такого обычно не происходит», – говорила она. (Как потом выяснилось, история Деб была не единственной «аномалией» в этом пригороде, и даже на той же улице. Позже она сообщила мне, что куча вещей, сваленных на лужайке перед соседским домом, – это экстренные сборы женщины, которая сбежала от жестокого мужа.)
Прошло почти десять лет с тех пор, как Роб и Деб впервые обратились к психологу. Терапия была долгой, но теперь они живут счастливо и даже сами консультируют жертв домашнего насилия и абьюзеров. Деб зарегистрирована официально как консультант, а Роб делает это неформально – беседует со склонными к насилию мужчинами, которые обращаются к нему за советом.
Деб утверждает, что невозможно не заметить, насколько похожи между собой все склонные к бытовой агрессии люди. Они будто читали одно и то же руководство по домашнему насилию. «Тактики у всех одинаковые. К примеру, агрессор почти никогда не говорит: “Не разрешаю тебе встречаться с друзьями, заниматься своим хобби, общаться с родителями”. Он просто препятствует всему этому, приводит какие-то аргументы: “Зачем тебе с ними видеться? Они тебе не подходят”. В итоге многие женщины приходят к выводу, что не стоит настаивать. Им кажется, что добиваться своего слишком трудоемко. Им не хочется конфликтовать. Так постепенно развиваются эти истории… Мир предельно сужается. В итоге насильник становится главным ориентиром, и женщина всегда оглядывается на него, решая, что правильно, а что нет. Это нечто вроде секты. Основная информация обо всем на свете поступает от главы семьи».
«Все мы будто проходили одну и ту же “школу абьюза”, – соглашается
