номер! – решительно возразила Алиска.
Король побледнел и поспешно захлопнул блокнот.
– Огласите приговор, пожалуйста, – с дрожью в голосе попросил он присяжных.
– Ой, ваше величество, обнаружена ещё одна улика! – затараторил Кролик, вскакивая с места. – Только что был найден вот этот документ.
– Что ещё за документ? – спросила Королева.
– Я не осмелился прочитать, ваше величество, – ответил Кролик, – но, скорее всего, это письмо подсудимого кому-то.
– Ещё бы не кому-то! – понимающе заметил Король. – Раз письмо написано, значит, кто-то должен его прочесть, иначе зачем же писать?
И он торжествующе обвёл взглядом присутствующих, в душе удивляясь собственной мудрости.
– Так точно, ваше величество, но неясно, кому именно оно адресовано, – сказал Кролик. – Потому что адреса на письме нет.
Он развернул свиток и добавил:
– Оказывается, это вовсе не письмо, а стихи.
– А почерк – подсудимого? – осведомился Король.
– Отнюдь нет, – многозначительно произнёс Кролик. – И это внушает наибольшие подозрения.
Тут присяжные призадумались.
– По всей вероятности, он подделал почерк, – предположил Король.
– Помилуйте, ваше величество! – взмолился Валет. – Не писал я этих стихов, и улик против меня никаких нет: стихи ведь не подписаны.
– Значит, это анонимка? – вскинул брови Король. – Тем хуже для вас!
Эти слова были встречены бурными аплодисментами присутствующих: Король был поистине мудр!
– Вина подсудимого доказана! – сказала Королева.
– Ничего не доказана! – вмешалась Алиска. – Вы же даже ещё не прочитали эти стихи!
– Прочесть! – приказал Король.
Кролик надел очки и обратился к Королю:
– С чего прикажете начать, ваше величество?
– С начала, – твёрдо сказал Король. – И читайте, пока не дочитаете до конца. А когда дочитаете, больше не читайте, потому что больше нечего будет читать.
И Кролик принялся читать:
Присели трое кое-где
И стали совещаться
О том, что было не везде,
Но будет повторяться.
Один тираду произнёс
Второму в назиданье
И третьего довёл до слёз
Речами о купанье.
Второй сидел и уплетал
С улыбкой кое-что:
Давным-давно он это знал,
Давней, чем кое-кто.
Ведь что же может быть вкусней?
И он не притворялся,
Что, мол, задумался о ней,
Когда проголодался.
Ей было не до пирогов,
Вязания и лепки:
Она рубила лес голов —
Так, что летели щепки.
С тех пор одни едят и пьют,
Другие их не любят,
А третьи счёт голов ведут
И иногда их рубят.
Эта самые важные улики из всех! – воскликнул
