исследования расколов, проведенные церковными авторами, не притязавшими на соискание ученой степени в области богословия или церковной истории. Главной мотивацией этих исследователей являлось сохранение для истории той уникальной информации и личного жизненного опыта, которыми они обладали в силу своей причастности к эпохе и событиям, ознаменованным церковными разделениями. К рассматриваемой категории следует отнести крупные исследования по истории обновленческого раскола, проведенные А.Э. Левитиным-Красновым в соавторстве с В. Шавровым[85], А.И. Кузнецовым[86], а также биографический каталог русских архиереев-обновленцев, составленный митрополитом Мануилом (Лемешевским)[87]. В 1994 г. увидело свет уникальное собрание исторических источников, систематизированных и сохраненных в тяжелые годы сталинских репрессий М.А. Губониным[88]. Многие из представленных в этом сборнике документов имеют непосредственное отношение к русским церковным расколам 1920–1930-х гг.
Подобно дореволюционному периоду, в советское время изучение истории церковных разделений представителями церковной науки предполагало рассмотрение истории и канонический анализ изучаемых схизматических сообществ. В силу означенного обстоятельства данные исследования практически лишены ориентации на освещение теоретических вопросов, связанных с выявлением общих закономерностей в развитии церковных расколов.
Русское расколоведение в эмиграции. По естественным причинам в условиях эмиграции научное развитие расколоведения проходило в несопоставимо меньших масштабах, нежели в дореволюционной России. Среди немногочисленных исследователей, специализировавшихся на проблематике старообрядчества, следует отметить С.А. Зеньковского, опубликовавшего целый ряд статей[89] и примечательную во многих отношениях монографию «Русское старообрядчество», убедительно раскрывающую духовно-психологические предпосылки и мотивацию русского церковного раскола XVII ст.[90] Другим исследователем-эмигрантом являлся старообрядец В.П. Рябушинский, опубликовавший монографию «Старообрядчество и русское религиозное чувство»[91], в которой первоосновой расколообразующего конфликта XVII ст. назывались не разногласия литургического характера, а разность в понимании духа веры. Такое же видение внутренних основ старообрядческого протеста продемонстрировал М. Чернявский в своем исследовании «Старообрядчество и новая религия»[92].
Помимо исследования феномена старообрядчества, представители русской церковной науки в эмиграции проводили изучение и анализ современных расколов и разделений. Одним из наиболее заметных исследователей в этом направлении является представитель «первой волны» русской эмиграции С.В. Троицкий, впоследствии профессор Белградского университета. Вышедшие из-под его пера монографии[93] и серия статей в «Журнале Московской Патриархии»[94] посвящались рассмотрению и каноническому анализу обновленческого раскола, а также политически мотивированного
Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943 /
