И в деревне они мне не указ.
Кукушкин посмотрел на бабушку в зеркало заднего вида, и уточнил:
– Хочешь сама за руль?
– На твой лайбе не поеду, не люблю автоматические коробки. Прогуляюсь за Нивой, а вы с Андреем меня подождёте.
– Дойдём, – попробовал возразить Самарин.
– С сумками и рюкзаками дойдёшь? Ты же упадёшь на первом же километре, – засмеялась Полина Дмитриевна, и злорадно добавила. – Пенёк старый.
Ревущая прогоревшим глушителем Нива отчаянно заскрипела стертыми тормозными колодками, как бы намекая, что слова Вадима о капитальном ремонте не совсем соответствовали действительности. И ещё она юзом развернулась по мокрой от росы траве на лысых покрышках.
Кукушкин в ответ на вопросительный взгляд сделал удивлённое лицо:
– Три года назад всё было в норме.
– Она и сейчас как новенькая! – похвалила машину Полина Дмитриева и заглушила двигатель. – Приехали.
Андрей Михайлович еле слышно матерясь и громко похрустывая суставами выбрался с заднего сиденья, с трудом разогнулся, и осмотрелся.
– А неплохо, в самом деле.
Единственная улица Любимовки упиралась в старицу Клязьмы, и огороженный слегка покосившимся забором из потемневшего горбыля участок Полины Дмитриевны был последним справа, выходя восточной границей на самый берег. Над забором выглядывала знакомая по фотографиям шиферная крыша, кое-где украшенная зелёными клочками мха. На воротах висел ржавый замок, помнивший ещё русско-турецкую войну.
– Открывай, ты теперь здесь хозяин, – Полина Дмитриевна протянула Самарину внушительного размера ключ. – Кошку бы запустить в первую очередь, но чего нет, того нет. Потом Вадим пару штук привезёт.
Андрей Михайлович представил себя в компании двух кошек и вздрогнул:
– Лучше черепаху, она линять не будет.
От ворот к крыльцу вела вымощенная дубовыми кругляшами дорожка, достаточная для проезда машины. Интересно, сколько же времени потрачено на распил этих деревяшек? И ещё они явно выварены в олифе от сырости и гнили. Колоссальный труд!
– Нравится? – Полина Дмитриевна притопнула ногой. – Те самые бомжи и сделали?
– Дорого обошлось?
– От денег отказались. Отдала два пилы, топор, восемь кило соли и ящик ржавых гвоздей. И знаешь, Андрей, рожи у них были такие, будто они развели меня как последнюю лохушку.
– Хм… слова у тебя какие…
– А что, чай телевизер смотрю.
Деревянная дорожка заканчивалась большой площадкой перед крыльцом, и уже от неё, огибая клумбы и буйные кусты малины, шли тропинки из таких же кругляшей к бане, к сараю, к огромной поленнице, и тянулись за дом в сторону огорода. Но на огород Самарин не пошёл.
На двери дома был замок уже вполне современного вида, а рядом на гвоздике висел ключ. И зачем тогда запирать?
– Один остался, остальные потеряла, – пояснила Полина Дмитриевна. –
