, эта книга выворачивает наизнанку внутренний мир неидеальной питерской радиоведущей, которая изо всех сил, методом проб и ошибок, пытается создать «свой мир», ведь талант… любить жизнь – всегда убедителен, а вершины, как таковой и вовсе не существует, весь смысл заложен в этом красивом и беспредельно интимном пути.
© Екатерина Зарх, текст, 2021
© Кристина Черкалова, фотографии на обложке, 2021
© Де'Либри, издание, оформление, 2021
* * *
По доброй традиции посвящается любимой мамочке, Ирине Зарх.
Спасибо, что всегда ЗА МЕНЯ.
* * *
Моя самая долгоиграющая книжная история, как трудный, непослушный, особенный ребенок – любимая до беспредела, до дрожи, до бессонных ночей и миллиона часов, проведенных за монитором лэптопа. Порой мне казалось, что эта книга живет своей, отдельной от меня, жизнью. Я безжалостно удаляла огромные куски текста, меняла сюжетную канву, перечитывала тысячу раз, брала паузы и вновь возвращалась к ней, мысли лились потоком и внезапно заканчивались на полуслове. Я не знала, что так бывает. Она словно проверяла меня на прочность, периодически загоняя в темный творческий угол, она филигранно испытывала мое терпение и веру в себя. А в итоге… она покорила и приручила мою музу, научила не сомневаться и никогда не сдаваться. Я люблю эту книгу всей душой и благодарна ей за этот эксклюзивный и такой непростой способ появления на свет.
История, как известно, не знает сослагательного наклонения. Не знают его и наши личные «сториз», события, которые никогда не повторятся в заданной системе координат, поскольку уже давно не существует той самой системы. Критиковать бессмысленно, нет пути назад. В некотором роде мы все авантюристы, мы неприкрыто жаждем новизны, человек так устроен. Реальность меняется, время мастерски справляется с актуальными задачами, успевая выдавать каждому по потребностям: сказочное Бали, тысяча и один рецепт безуглеводных ужинов, гуру, мужа, кредит, чистую совесть, вдохновение… По запросу. До востребования. И, тем не менее, краеугольными камнями остаются любовь, благодарность и уважение. Их суть константна, меняется лишь внешний антураж. Главное – дружить со своей кукушкой и отчаянно надеяться быть прощенным за дерзкие, но искренние эксперименты над своими чувствами и чувствами других.
Лет двенадцать-тринадцать тому назад мы ничего не клянчили у Вселенной, еще не выработалась привычка стоять с вечно протянутой рукой и, тяжело вздыхая, закатывать глаза. Не навязанная «осознанность», которую еще попробуй осознай, не аффирмации или «доверие к миру», а стальное баранье упорство становилось двигателем прогресса. Фильм «Секрет» казался откровением на грани абсурда, такая праведная ересь, вроде как во благо.
Способы «правильного бытия» мы устанавливали сами, сами для себя. Наши фильтры морали и нравственности справлялись без помощи зала, мы жили так, как чувствовали, самоопределялись эмпирическим путем. Мы делились мыслями в ЖЖ, да, мы хотели быть услышанными, понятыми, прочитанными, но ненавязчиво, в режиме «взболтнулось». Мы не тонули в бушующем океане бесконечных крайностей: феминистки, культивирующие женственность блаженные феи, ппшники, зожники, beauty – эксперты на все руки от скуки, экзистенциальные фрики, бодипозитивщицы, яжмать, а яжебать. Откуда выпадают эти демоны и черти, как заткнуть эту магическую щель?
Российский глянец неутомимо транслировал в массы роскошь, недоступную для большинства, устанавливал стандарты must be, must have, must visit. А еще из номера в номер рассказывал несведущим о мастурбации и медитации, и то и другое казалось загадочным и невероятно модным действом. Медитируешь и мастурбируешь – ты в тренде, ты fashion, можно хлопать в ладоши, твоя жизнь бьет правильным ключом. Кстати, красноречивые беседы о сексе стали к тому моменту индикатором широты взглядов, эротика во всех ее проявлениях вышла в массы, хотя Кристиана Грея еще не придумали. Всему свое время.
Мы не бравировали инфантильностью, наоборот, вели себя соответственно возрасту, а порой и заигрывались в те еще взрослые сказочки. Хотелось реализовываться, форсировать события, а не разводить детский сад. Мы добивались, прилагая усилия, а не множили свои «хочу» в бесконечные списки желаний, не клеили на ватман картинки несметных богатств. Мир априори существовал для нас, в первую очередь как бескрайнее поле возможностей. Фатализм был искусно огранен четкой верой в себя. Мы не знали, что бывает по-другому.
Хотелось хотя бы издалека понюхать Chanel № 5, подержать в руках пакетик с логотипом бренда мечты, даже брюнетки стремились стать «Блондинками в шоколаде». Бутиковые продавцы казались исчадьями ада, складывалось ощущение, будто они своими глазами видели, как мы совсем недавно примеряли одежду, стоя на картонке в центре Апраксина двора, а потом своими грязными ногами ступили в их личное glam пространство. В общем, так оно и было.
Выбор казался весьма естественной штукой, ответственность
