вошёл в палату. Силантий повернул голову и увидел три силуэта. Ночные гости подошли к кровати и в нерешительности остановились.
– Кто вы? – поинтересовался он хриплым, простуженным голосом. – Ангелы или демоны за душой моей пришли?
– Не ангелы мы поднебесные и не демоны подземные, – ответил кто-то далёким и смутно знакомым голосом. – Сейчас мы тебя заберём, но не в райские дебри и не в адовы подземелья, так что не бойся и готовься к переезду.
Когда его перегружали с кровати на деревянные носилки, Силантий не возмущался, не кричал и не сопротивлялся. Не было сил. Да и всё равно ему было, кто его выносит из больницы и куда собирается нести. Ему была глубоко безразлична дальнейшая судьба, так как уже свыкся с мыслью, что жизнь его завершается, и был готов ко всему, даже к немедленной смерти за стенами больницы.
Его погрузили в телегу на охапку сена, бережно укрыли одеялом и куда-то повезли. Куда именно везли, ему не объясняли, но везли долго, иногда делая остановки и интересуясь его состоянием.
Сколько времени длилось его вынужденное путешествие, Силантий определить не мог. Куда-нибудь да привезут, не будут же его катать в телеге целую вечность. Главное, схоронили б по-людски, не побрезговали.
Ближе к утру, когда засеребрился наступающим рассветом небосклон, телега остановилась у больших ворот. Силантия на носилках внесли в избу.
– Сюда, в горницу, давайте его, – услышал он чей-то голос и почувствовал, как ставят носилки на пол.
Через прикрывавшую лицо марлю он не мог наблюдать, что вокруг происходит, но чувствовал по вздохам и сопениям, что рядом много людей. По гулу нескольких голосов мужчина понял, что те, кто раздевал его, в ужасе отхлынули от носилок, увидев уродливое тело.
Когда шок прошёл и гудение затихло, кто-то склонился над ним, убрал с лица повязку, и Силантий увидел полную людей горницу. Увидев его ужасное лицо, они снова зашумели и попятились.
– Охо-хо, голубок, как же тебя эдак угораздило? – проговорил обескураженно седой бородатый старик, держа в руке марлевую повязку. – Да ты будто из ада возвернулся? Очам не верю, лицезрея тебя эдаким и… И живым к тому же!
– Ничего, скоро помру я, немного уже остаётся, – сказал Силантий. – Смерти я не вижу, но нутром чую, что где-то здесь она, рядышком.
– Ну-у-у… будя причитать и хоронить себя заранее, – вздохнул старик. – Мы тебе так просто помереть не дадим. Вот только тела и лица твоего не исправим, а жизнь в тебя вдохнём.
Сказав, старик выпрямился на ногах и обвёл белых голубей долгим пытливым взглядом.
– Вот, поглядите на этого голубя, агнцы! – сказал он громко и указал рукой на Силантия. – Глядите и дивитесь, как надругалась над его бренным телом война, как искалечили его огнём вороги. Он обгорел весь до безобразности, оскопился огнём, лишившись удесных близнят и ключа бездны! И это небеса оскопили его руками ворогов, оставив живым! Это ли не чудо? Да, это чудо из чудес! Само явление этого голубя есть чудо!
– Чудо!
