не было случайных людей, а тем более каких-то блатных недоучек. В этом Министерстве, здание которого располагалось на набережной Мориса Тореза (ныне Софийская набережная), стоял мощный кадровый фильтр, со стороны людей туда просто не брали. Чтобы туда попасть, каждый должен был пройти производственную школу и уже преодолеть несколько карьерных ступеней. Все специалисты Миннефтепрома СССР умели работать самостоятельно, а при необходимости создавались временные рабочий коллективы из представителей разных управлений и проводился мозговой штурм для решения поставленной задачи. Каждый был готов быть вызванным в любую минуту к руководству, вплоть до Министра, по блоку вопросов, которые находились в его компетенции. Отказы от выполнения поручений не допускались и не принимались, всё исполнялось беспрекословно.
Работать было интересно, но крайне ответственно. Промахи не прощались. Иногда применялись показательные разносы на коллегиях, в назидание другим. Но за всю мою бытность за служебное несоответствие было уволено из Министерства не боле двух – трёх специалистов. Но при этом их из системы в целом не увольняли, а переводили работать на периферию.
В то же время в Министерстве замечали и поощряли наиболее квалифицированных и исполнительных специалистов и продвигали их вверх по служебной лестнице. Системы премий, или каких-либо материальных поощрений не существовало. Все, кто попал сюда, считали за честь работать в руководящем звене отрасли.
Перестройка и красные директора
Начало перестройки меня застало в центральном аппарате Миннефтепрома СССР. К тому времени я уже проработал на Софийской набережной более десяти лет и приобрёл значительный опыт аппаратной работы. Переход в коллектив высокопрофессиональных нефтяников всей страны из института буровой техники ВНИИБТ мне дался достаточно тяжело. Если в институте я был в основном связан с чертежами, лабораторными и промысловыми испытаниями новых образцов буровой техники, то работа в Министерстве в значительной степени строилась на контактировании с многочисленными нефтяными преддприятиями по всей стране и прежде всего с их руководителями. У меня не было ни одной свободной минуты. Мне приходилось переучиваться на ходу, познавать всё новые и новые нефтяные дисциплины, потому что контакты были самые разнообразные, вплоть до экзотических, например, с Институтом микробиологии Академии наук СССР по вопросам микробиологического воздействия на углеводородные залежи с целью повышения нефтеотдачи пластов.
Коллектив Министерства был немногочисленным, чуть более одной тысячи человек, включая аппарат Главтранснефти, который был всего лишь составной частью Министерства, и мы все хорошо друг друга знали. Доступ в кабинет любого чиновника всегда был свободным, и все вопросы решались предельно оперативно. Стиль работы всех сотрудников центрального аппарата был заложен в 60-е годы ещё министром В. Д. Шашиным. и безоговорочно соблюдался.
