понимает. Даже сейчас, через шесть месяцев после того, как ему поставили диагноз, он все еще не может полностью осознать ни что с ним случилось, ни что его ждет дальше. Ричард много раз на дню, читает ли он или пьет кофе, ловит себя на том, что наблюдает за собой и не находит никаких проявлений болезни. Он чувствует себя совершенно здоровым и либо забывает о событиях последних месяцев, либо ощущает, как в нем поднимается решительный протест.
Невролог ошибся. Это вирус. Защемление нерва. Болезнь Лайма. Тендинит. Временное недомогание, и сейчас все уже прошло. Все в порядке.
А потом правая рука отказывается держать ритм при исполнении рахманиновской Прелюдии соль-диез минор, старается нагнать темп, но никак не поспевает. Или Ричард роняет недопитую чашку кофе, потому что она оказывается слишком тяжелой. Или ему недостает сил, чтобы управиться с кусачками для ногтей. Он опускает взгляд на нелепо длинные ногти левой руки и на аккуратно подстриженные правой.
Это не временное недомогание.
Не играть ему осенью в Чикаго.
В кровати он лежит голый, всегда спал нагишом. Все эти годы, проведенные бок о бок с Кариной, в этих ее фланелевых пижамах под горло и толстых гольфах до колен. Он пробует представить ее без одежды, но воображение рисует ему только других женщин. Обычно подобные картинки вызывали у него прилив возбуждения, и он с радостью отвлекся бы прямо сейчас на приятное занятие, помастурбировал бы, но жуткое предощущение грядущего вселяет тревогу, и его член так и остается лежать, вялый и безжизненный, как и весь он сам.
Тепло его тела создало под покрывалами уютный кокон, являющий разительный контраст с неприютной стылостью спальни. Мысленно приготовившись к тому, что кожи коснется пронзительно-холодный воздух, он сдергивает с себя простыню со стеганым одеялом. Хочет все видеть, когда начнется…
Он внимательно осматривает руки по всей длине, изучает каждый сустав каждого пальца, с особой тщательностью – указательный и средний пальцы правой руки. Исследует грудь и живот на предмет отклонений от нормы во время вдоха и выдоха. Скользит взглядом по ногам до кончиков пальцев; его чувства обострены и находятся в полной боевой готовности, как у охотника, высматривающего, не мелькнет ли где белый мех.
Он ждет. Его тело – точно стоящая на плите кастрюля с водой, и конфорка включена на максимум. Это просто вопрос времени. Рано или поздно вода всего равно закипит. Ричард, конечно, надеется, что все обойдется. Но вместе с тем, как это ни парадоксально, лежит в предвкушении знакомого его телу танца.
На поверхность выскакивает первый пузырек: «хлоп» раздается в левой икре. Несколько секунд там ощущается вибрация – это «разогрев», потом она перескакивает на правую четырехглавую мышцу, прямо над коленом. Следом начинает щекотать бугорок у основания большого пальца правой руки. Снова, еще и еще.
За чем особенно тяжело наблюдать, так это за непроизвольными сокращениями
