тогда он поднялся наверх проверить малыша Джейсона. а спустя несколько дней после этого вечера мне позвонил Брайн.
– Нил умер, – сказал он.
– блядь, не может быть!
Брайн рассказал мне кое-какие подробности и распрощался.
вот так вот.
все эти путешествия, вся керуаковская писанина, тюрьма – и что? все только для того, чтобы подохнуть в одиночестве под холодной мексиканской луной? одному? вы понимаете? представили себе эти жалкие ничтожные кактусы? Мексика плохое место не потому, что угнетает, Мексика – это просто плохое место. представили себе этих обитателей пустынь? этих лягушек, рогатых и простых; змей, как мозговые извилины, ползающих, замирающих, выжидающих – безмолвных под немой луной, рептилий и прочих, как они таращатся на бездыханного парня в белой футболке, запорошенного песком.
эх, Нил, он обрел свой путь, безобидный шебутной пацан остался лежать под насыпью мексиканской железки.
в тот единственный вечер, когда мы виделись, я сказал ему:
– Керуак написал все твои главы. я уже пишу последнюю.
– валяй, – согласился он. – пиши.
конец.
лето там длиннее, где висят самоубийцы и мухи жрут куличики. он – знаменитый уличный поэт 1950-х и все еще жив. я бросил пустую бутылку в канал, мы в Венисе, Джек окопался здесь на неделю, через несколько дней ему где-то читать. канал выглядит странно, очень странно.
– глубины только-только, чтобы утопиться.
– да, – хрипит Джек киношным голосом крутого парня из Бронкса. – ты прав.
в свои 37 он уже седой. нос крючком, горбится, энергичный, испитый, мужественный, очень мужественный, легкая еврейская улыбка, возможно, он и не еврей. я его не спрашивал.
он знает всех. он обоссал ботинки Барни Россета[10] на одной вечеринке, потому что ему не понравилось, как тот высказывался. Джек знает Гинзберга, Крили, Ламантию[11] и прочих и прочих, и теперь он познакомился с Буковски.
«…да, Буковски навещал меня в Венисе. вся морда в шрамах, плечи опущены, выглядит очень измученным. много не болтает, а когда начинает высказываться, то городит чушь, банальность. ни за что не подумаешь, что он написал все эти книжки стихов, правда, он слишком долго служил на почте, деградировал, там сожрали его душу. чертовски досадно, но вы знаете, как это бывает, но он еще держится, храбрится, ну, вы понимаете…»
Джек знает суть вещей. смешно, но действительно, люди не заслуживают большого внимания. да, я понимаю, все это бессмысленный треп, но знаете, как это смешно слышать, когда сидишь у канала в Венисе и пытаешься спастись от жуткой похмелюги.
он листает книгу с фотографиями поэтов. меня нет в этой книге. я поздно начал и слишком долго жил в одиночестве и хлестал дешевое винище. они-то всегда считали, что отшельничество – это
Барни Россет (р. 1922) – глава издательства «Гроув пресс» (с 1951 г.) и главный редактор журнала «Эвергрин ревью» (1957–1973). Выиграл судебно-цензурные войны за право публикации в США «Голого завтрака» Уильяма Берроуза, «Тропика рака» Генри Миллера и полной версии «Любовника леди Чаттерлей» Д. Г. Лоуренса.
Аллен Гинзберг (1926–1997), Роберт Крили (1926–2005), Филип Ламантия (1927–2005) – поэты-битники.
