конечно, как же забудешь, никак не уйдёшь от реальности того, что он всего лишь дышит свежим воздухом в перерывах между уколами, что он ждёт в эти дни, как жертва на заклание, ждёт неминуемой смерти, что наступит в это лето, последнее лето.
Пора было уходить. Ещё минута, и он встанет и пойдёт домой. Примет очередной укол, и потом скорей за ноутбук, скорей в интернет, скорей в игру, скорей в виртуальный мир.
Был просто воздух и ничего, и не было прохожих, но вдруг, когда воздух нисколько не вибрировал какими-либо волнами, медленно перед ним предъявлялось, объявлялось какое-то очертание…, в которое он с наступающим изумлением старался вглядываться пристально. Но неужели…? Бывает ли так? Невероятно, невозможно!. Но истина представилась таковой, что перед ней из ничего, из ниоткуда в пустоте воздуха представала девушка, та самая, что приснилась во сне, та самая, что вчера дала надежду словами «Надеюсь, мы встретимся…». И вот она – встреча, как спасительный ветер надежды!
Она была прекрасна – торжество симметрии взыграло высокой песней воспетой на всём облике её, на лице, что вознеслась, взлетела ввысь сама суть, искренность красоты женственной, девичьей. Да, красавица!
В глазах красавицы источалась ли неким философским значением добрый, лучисто ясный свет посреди лона красы девичьей, первозданно искренне прекрасной от нежных черт её лика в идеальности геометрических пропорций, как капля светло чистой росы в рассветном зареве. И это ль, и есть тот самый гимн шедевру от мастерства, искусности Природы!
И принесла, взяла она с собой какое-то удивительное пространство вот такой ауры, ауры чистоты сокровенной. Сравнить ли с виртуальностью, в которую он окунается всегда, каждый день, чтобы уйти с головой, разумом и забыть всё, всё, что есть в этом мире, и прежде вот эту неотвратимость, что есть болезнь, за которой неминуемо последует смерть?
Так ли в этом мире? Что делает с ним (о!) фейерверк красоты девичьей, вот эти ясные черты лика её, что будто фонтаном обдавали свежестью притягательной, что и мир становился каким-то другим, прекрасным?!
В отличие от него, всего бледного, даже отвратительно обесцвеченного, что в силу прогресса болезни она же была (о!) кричаще ярким выражением буйно пышущего здоровья. И это выразительно воспевалось в розово светлой белизне ли здоровой кожи, над которой слегка покрывался свежей бронзой такой вот налёт солнечного загара в самом начале лета. И могла ль присутствовать какая-нибудь косметика изысканных расцветок, когда вовсю и с пылким вдохновением постаралась сама Природа?!
И глаза, вот эти карие глаза, что, может, выражали какое-либо философское значение, однако, блистали, заблистали искрами кокетства ли, но точно огнями, в которых угадать доброту, именно вот это прекрасное свойство души. О, торжественности миг!
Брал ли приступом сердце вольный ли ветер любви с первого взгляда или со второго…? Как знать. И это в последнее лето…
Как же мог повести
