к его рту.
Майкл вытаращил глаза. Сморщив нос, он принялся протестовать.
– Я не хочу! Мне не надо лекарства! Не буду!
Но Мэри Поппинс не сводила с Майкла пронзительного взгляда, и внезапно он почувствовал, что нельзя смотреть на Мэри Поппинс и не слушаться ее. Что-то странное, очень-очень-очень необычное было в ней, одновременно и пугающее, и веселящее. Ложка придвинулась ближе. Майкл задержал дыхание, зажмурил глаза и… и ощутил во рту чудесный вкус. Он проглотил, облизнулся, и счастливая улыбка расплылась по его лицу.
– Земляничное мороженое! – сказал он восторженно. – Еще! Еще! Еще!
Но Мэри Поппинс с тем же строгим выражением лица уже отмеряла дозу для Джейн. То, что она наливала, искрилось и на этот раз было желтовато-зеленым.
– Ой! Сладкий лимонный сок! – проглотив, сказала Джейн и облизала губы. Но увидев, что Мэри Поппинс направилась с бутылкой к Близнецам, она бросилась к ней.
– Ой! Не надо! Пожалуйста! Они еще маленькие! Им это вредно!
Мэри Поппинс, однако, не обратила на крики Джейн ни малейшего внимания и сунула ложку в рот Джону. Тот с жадностью проглотил ее содержимое, уронив при этом несколько капель на свой нагрудник, и изумленные Джейн с Майклом увидели, что на этот раз в ложке было молоко. Затем свою порцию получила Барбара. Наконец Мэри Поппинс в последний раз наполнила ложку и торжественно приняла «лекарство» сама.
– Пунш с ромом, – сказала она, прищелкивая языком и закрывая бутылку.
Глаза Джейн и Майкла расширились еще больше, но времени удивляться у них не было, так как Мэри Поппинс, поставив замечательную бутылку на каминную полку, повернулась к ним.
– А теперь – марш в постель! – строго сказала она и начала их раздевать. Одежные крючки и пуговицы, доставлявшие всегда столько хлопот няне Кэти, у Мэри Поппинс расстегивались сами, едва ей стоило на них посмотреть. Через минуту Джейн с Майклом уже лежали в постелях и при тусклом свете ночника смотрели, как Мэри Поппинс разбирает остаток своего багажа. Из коврового саквояжа она достала семь фланелевых и четыре хлопчатобумажные ночные рубашки, пару туфель, коробку домино, две купальные шапочки и альбом с открытками. После всего этого появилась складная кровать с одеялами и периной. Ее Мэри Поппинс установила между кроватками Джона и Барбары.
Джейн с Майклом смотрели как зачарованные. Все происходящее было так удивительно и непонятно, что они не могли произнести ни слова. Но они точно знали, что в доме № 17 по Вишневой улице произошло что-то прекрасное и вместе с тем очень-очень-очень необычное.
Мэри Поппинс тем временем, натянув через голову одну из фланелевых ночных рубашек, принялась под ней раздеваться.
Майкл, совершенно очарованный всем происходящим, негромко позвал:
– Мэри Поппинс! Вы ведь никогда от нас не уйдете, правда?
Ответа не последовало.
– Вы ведь не уйдете от нас, правда? – опять спросил Майкл, решив, что его не услышали.
Голова Мэри Поппинс показалась из-под ночной
