произойти, чтобы вот так… ножом? – спросил Вадим, таращась на страшную картину, как завороженный. – Он же ее в первый раз увидел! Неужели так сильно напился, что ничего не соображал?
– С чего ты взял, что эту девку убил Дмитрий? – раздраженно спросил Константин, бросив неприязненный взгляд на друга.
– Как с чего? Разве ты сам не видишь, что нож-то у него в руке? Если я все правильно понимаю, это орудие убийства, вон, он в крови по самую рукоятку! И рука его тоже в крови…
– То, что нож в крови и его рука тоже, еще ни о чем не говорит!
– Как так, все же на виду?! Разве не понятно, что это…
– Слушай, Вадим, заткнись! – вспылил Костя. – Сейчас милиция приедет! Они и разберутся, что является орудием убийства, а что нет. И вообще: как этот нож здесь оказался, кому принадлежит, кто его сюда принес… и все остальное они выяснят, будем надеяться.
– А что ты так на меня рычишь? Я-то здесь при чем? – возмутился приятель.
– Вот и молчи, если ни при чем, и без тебя тошно, – произнес Константин и, резко развернувшись, ушел с места трагедии. Если бы кто-то взглянул в его хмурое лицо, то не узнал бы в нем Константина Незнамова. По коридору шел не весельчак и балагур, к которому все привыкли, а совершенно другой человек – серьезный, сосредоточенный и… злой.
Через двадцать минут в офис компании прибыла группа немедленного реагирования, началась следственная суета. Всех сотрудников попросили собраться в одном помещении. Следователь вызывал их по одному, чтобы снять первичные показания. Эксперт-криминалист осматривал тело потерпевшей, затем с такой же тщательностью он обследовал кабинет Князева. Он снимал отпечатки пальцев, упаковывал в пакетики окурки из пепельницы, бокалы и бутылку с остатками коньяка, окровавленный нож, а фотограф все это фиксировал на пленку. Только к трем часам ночи тело танцовщицы забрали в морг, а всех сотрудников отпустили по домам. Самого шефа компании, Дмитрия Анатольевича Князева, арестовали. Он так и не проснулся – даже тогда, когда два милиционера, подхватив под руки, потащили его в машину.
Глава 2
– Я была в такой прострации, что даже не сразу вспомнила о тебе и о братьях Чугункиных, – поминутно всхлипывая, говорила Катя. – Юль, ты же знаешь, как я его люблю! Я всегда с тобой делилась своими секретами, и только ты знаешь о моей неразделенной любви к шефу… еще моя мама, а больше ни одна живая душа не в курсе. Я все делала для того, чтобы на работе ни у кого и подозрений никаких не возникло. Мое сердце подсказывает, что он не виноват, а ведь сердце не обманешь. Я точно знаю, что Дима не мог этого сделать, он совсем не такой, он и мухи не обидит, а чтобы кого-то убить… это вообще нонсенс! Да он от вида капли крови сразу же синеет, а тут… ножом, да еще и в шею, бред какой-то! Говорят, столько крови было – просто ужас. Я уверена на двести процентов, что убил не он. И, как нарочно, все случилось именно тогда, когда я заболела. Я очень хотела на вечеринку пойти, но не смогла, меня так скрутило, что небо с овчинку
