скажу», «по причине Арно»… Ерунда какая-то.
– Верно, – сказала Соня. – Вы очень хорошо говорите по-французски. – Она легонько улыбнулась Максиму, и он снова ощутил медлительный наплыв крупным планом прямо в черную сердцевину магических медовых глаз… Но вынырнул. – И вот еще что… – добавила Соня. – Акцент… Акцент не такой, как у Максима. У Максима хорошее произношение, акцент совсем легкий. И «р» французское, даже когда он быстро говорит и волнуется. А у того, кто звонил, «р» русское, твердое, раскатистое. Кажется, это был не Максим!
– Так… – сказал Пьер. – Похоже, что у нас есть еще один русский.
– В таком случае у нас есть еще одна Соня, не забудьте, – заметил Максим.
– Знаете, что я вам скажу, – вдруг вмешалась Маргерит, – если бы меня попросили изобразить русский акцент, я бы говорила примерно так же.
– Я как раз об этом же подумал! – вскричал Вадим. – Кто-то изобразил русский акцент. Вряд ли мы имеем второго русского. Скорее мы имеем кого-то, кто хотел выдать себя за Максима! Что, собственно, и сделал.
– И за Соню? – подал вдруг голос Жерар.
– И за Соню…
– Я же говорила, с папой что-то случилось, что-то нехорошее! Надо обращаться в полицию, Пьер!
Соня вскочила. Ее била дрожь. Пьер встал, вышел в переднюю, вернулся с большой черной шалью, которой ласково укутал ее, как ребенка. Максим неожиданно поймал два взгляда, два разных и в то же время в чем-то схожих взгляда: один из них, принадлежащий Жерару, проследил за действиями заботливого супруга с угрюмой и бессильной завистью; другой, принадлежащий Этьену, бегло сопроводил взгляд отца и вспыхнул откровенной ревностью. Максим только не понял, была ли это ревность сына или ревность мужчины, но ему сделалось неприятно.
– Конечно, мы позвоним в полицию, дорогая, только сначала нужно разобраться, что мы можем сказать полиции… Сядь, деточка, успокойся, ладно? Сейчас нужно сосредоточиться. Ты успокоилась?
Соня кивнула. Ее трясло.
– Так вот, подумай теперь и ответь мне: это не мог быть голос твоего отца? Твоего отца, который с какой-то целью – мы пока не знаем, с какой – решил нас всех разыграть?
Все с изумлением уставились на Пьера.
– Я не думаю, – Соня покачала головой, – я бы папу узнала. Он бы себя как-то выдал.
– Он бы себя выдал, если бы это была просто шутка. Но если у него была какая-то важная цель…
– Какая?
– Ну, не знаю, допустим, куда-то съездить, с кем-то встретиться, но так, чтобы никто об этом не знал и не препятствовал ему в этом… Он бы приложил все свое мастерство – а мастерства у него немало, не так ли, Вадим? – чтобы его не узнала даже родная дочь! Подумай, можешь ты утверждать, что это был не он? – мягко проговорил Пьер.
– Не знаю… По-моему, это был не папа.
– Соня, я тебя спросил, ты уверена? Ты можешь поручиться, что это был не он?
– Не знаю я, Пьер! Нет, не могу. Поручиться – не могу. Но тогда кто же от моего имени звонил Максиму? Не папа же?
– Что
