за мной следом. Но когда кончик его передней лапки лизнула вода, кот отпрыгнул в сторону и бешено затряс лапой! Крепко зажмурив глаза, он заскакал вокруг, прижимая уши к голове. Я ничего не могла с собой поделать и рассмеялась, глядя, как он прыгает кругами. Сассафрас не на шутку ненавидит мокнуть. Похоже, ненавидит так же сильно, как любит есть жуков. Вскарабкавшись на ближайшее дерево, Сассафрас хмуро посмотрел на меня оттуда.
Я взяла маленький ковшик, который принесла, и налила в него немного ручейной воды:
– Я посажу детёнышей подёнок сюда, Сассафрас. Так я смогу вынести их на берег и показать тебе. Но помни: не есть!
Я вдавила затянутый плёнкой конец своего устройства в воду и заглянула в трубку. Так мне было очень отчётливо видно дно ручья. О, камень размером с голову Сассафраса! Под ним просто обязаны сидеть не меньше пяти-шести насекомых. Я перевернула камень и увидела… ничего? Хм. Странно. Для насекомых камень был идеальный! Пожав плечами, я снова взялась за устройство подводного наблюдения, чтобы найти другой камень. Но никаких насекомых не увидела.
– В чём дело? – пробормотала я.
Я переворачивала камень за камнем, но не отыскала ни единой маленькой подёнки. Правда, нашла уйму тины. Холодной и склизкой, так что пришлось потрясти кистями, чтобы избавиться от неё.
Ещё я обнаружила каких-то похожих на червяков существ, копошившихся у камней. Я немного потыкала в них, но наблюдать за ними было вовсе не так интересно, как за детками подёнок с их хлопающими жабрами.
– Сассафрас? – окликнула я кота. – Как думаешь, детёныши каким-то образом могли все одновременно превратиться во взрослых подёнок? Подёнки откладывают яйца, потом дети вылупляются под водой и выползают наружу. Они долго живут в ручье, пока не вырастут и не полиняют.
Я поёжилась. Идея сбрасывать собственную кожу всегда казалась мне жутковатой.
– Избавившись от кожи на поверхности воды, они выползают, и – бум! – у них появляются крылья. Могли они проделать всё это одновременно или как?
Оглядевшись, я не увидела ни одной взрослой подёнки. С другой стороны, они живут только день или около того, что очень несправедливо. Если бы я провела всю жизнь под водой и однажды проснулась с крыльями, мне бы хотелось полетать подольше, чем один день.
– Так, ладно. Возможно, все подёнки улетели. Тогда я просто найду тебе детёныша ручейника, Сассафрас. Они тоже суперклассные. Их жабр ты не увидишь, зато они строят домики у себя на спине из глины и камешков или листиков и веточек и могут прятаться внутри, как краб-отшельник у себя в панцире.
Видно, я пробудила любопытство Сассафраса. Он спрыгнул с дерева и подошёл к берегу ручья посмотреть, что я делаю. С помощью устройства подводного наблюдения на этот раз я всмотрелась в поверхность камней и усыпанное галькой дно ручья. Но, куда бы я ни смотрела, никаких детёнышей ручейника
