бросился наутёк, но, не пробежав и десяти шагов, значительно замедлился, а затем и вовсе обмяк.
По моим щекам и подбородку текли струйки ледяного пота. Сжимая Ночь Всех Усопших до хруста костей, я не мог позволить себе расслабиться. Вдруг зелёный свет ослепил мои глаза. Двое скорпионов загорелись ярким пламенем. Из-под их панцирей потекли расплавленные потроха. Последний оставшийся в живых монстр кинулся куда-то влево, откуда я полагаю, только что произошла атака на его сородичей. Дрожа от бешенства, он быстро отдалялся от меня. Скинув оболочку заклинания, я непослушными пальцами ощупал камень на посохе. Он был едва тёплым. Из последних сил я направил Ночь Всех Усопших в зад удаляющегося гада, после чего выстрелил сгустком огня. Я промазал, сжигающий вихрь пролетел мимо. Чудовище, озадаченное сверкнувшей рядом вспышкой, повернулось ко мне и агрессивно защёлкало передними конечностями. Мгновение, и вал изумрудной лавины испепелил скорпиона дотла. Всё, конец. Я измученно упал на утоптанную пшеницу. Моё лицо обратилось к ночному небу, с которого сыпались комочки слипшегося снега. Я высунул пересохший язык и поймал белую звёздочку. Она тут же растаяла и скатилась по горлу вниз. Её прохлада стала возвращать меня из чёрного ступора усталости. Предприняв несколько неудачных попыток подняться, я всё-таки кое-как встал на четвереньки. Ко мне, прихрамывая, шла Эмилия. Разутая, она ступала по земле, оставляя за собой кровавые следы. Её голень и ступни покрывала воспалённая тесьма шрамов. Колдунья приложила Людвирбинг к трупу скорпиона, а потом помахала им в воздухе. Она творила чары «Обнаружения», чтобы узнать, есть ли поблизости подобные создания. Завершив ритуал, она склонилась надо мной.
– Калеб, ты цел? Вижу, что да. Их больше нет, мы всех разбили, – проговорила колдунья. Она попыталась подхватить меня под локоть, но не вышло; пошатнувшись, Эмилия упала сверху, и я почувствовал её дыхание на своей коже.
– Вставай, мухомор, это – плохое место для пикника, – прошептала она. – Я пойду к Грешему, а ты посмотри, нет ли около нас червоточины в другое измерение.
И тут до меня дошло, почему пшеница наперекор природе восходит зимой. Возможно, где-то поблизости есть червоточина, через которую залетели семена и пролезли скорпионы. Пользуясь бесконечной мощью Вселенной, она создала вокруг себя уникальную среду обитания. Конечно, между «сопредельными» мирами случаются разрывы материи, но это происходит так редко, что книги и мудрецы признают доказанными всего тройку таких событий. Неужели здесь мы столкнулись именно с этим уникальным явлением, и предположение Эмилии верно? Превозмогая тупую боль во всем теле, я тяжело выпрямился и подал колдунье руку.
– Считаешь, что мы стоим у порога червоточины? Я-то думал, что мы уже всё повидали на своём веку.
Я ткнул пальцем в сторону оплавившихся туш.
– Грешем лежит там, – говоря это, моё сердце сжалось, я не хотел видеть своего ученика
