выбрал того самого османийца на вороном коне. Тот, еще ничего не подозревая, ехал чуть впереди остальных. Всадник уже находился в прорези прицела, оставалось только совместить с ней мушку. Внезапно османиец остановился. Что-то заметил? Нет, тронул коня и поехал дальше. Есть мушка. Алекс задержал дыхание и начал выбирать холостой ход спускового крючка. Хороший конь, вот бы поймать, когда бой закончится… Бах!
Османиец вздрогнул и начал валиться с лошади, а с обеих сторон уже трещали выстрелы винтовок. Черт, какое все-таки мешкотное заряжание у этой проклятой «тартини», хорошо хоть затвор стреляную гильзу из патронника извлекает. Но тосковать по надежной и куда более удобной «герданке» было некогда, бой продолжался.
– Чаще стрелять! Точнее!
Из тех всадников, что ехали впереди, к этому времени уцелела едва половина, остальные были убиты, ранены или не смогли совладать с понесшими лошадьми. Зато открылись сами фургоны. Нет, никакой засады не было, возница переднего фургона отчаянно пытался развернуть свою повозку, чтобы удрать.
– Врешь, не уйдешь!
Целик, мушка, спуск… Бах! Османиец завалился куда-то внутрь, лошади встали, дорога была намертво перегорожена. Опомнившиеся османийцы открыли ответный огонь, над головой Алекса просвистели первые пули. Третьим стал спешившийся кавалерист, стрелявший с колена. Вроде бы и не очень сложная цель была, но свалить противника удалось только со второго выстрела.
– Огонь по хвосту колонны!
Несмотря на треск стрельбы, бойцы команду услышали. Залегшим у дороги османийцам сразу же захотелось найти укрытие от пуль. Часть ползком попыталась укрыться в ложбине. Другие ловили лошадей и, нахлестывая несчастных животных, покидали место боя. Паша далеко, с ним можно будет и позже разобраться, для этого надо хотя бы в живых остаться. Третьи ничего не предпринимали, лежали себе неподвижно и никому не мешали.
– Чаще! Чаще стрелять!
Результаты трех следующих выстрелов остались неясными. Вроде один раз все-таки попал, а может, и нет. Алекс заталкивал в казенник следующий патрон, когда грохнула первая граната. Буквально тут же взорвалась вторая. Третья рванула с задержкой секунд в пять, но именно после этого взрыва сопротивление османийцев было сломлено. Трое сидевших в засаде четников палили из револьверов стоя в полный рост. «Позеры чертовы». Требовалось срочно их выручать.
– Рота, в атаку! Вперед!
Поднялись. Не сразу, что можно оправдать непониманием, так как отставной офицер руоссийской армии по привычке команды подавал на родном языке. Три сотни шагов и полминуты на их преодоление, последние выстрелы и внезапно наступившая тишина.
– Чего столпились?! Оружие собрать, лошадей отловить! Унтер-офицеры, доложить о потерях! Смирко, жив?!
– Пол-уха сволочь отстрелил!
Голову заместителя уже обмотали какими-то тряпками, сквозь которые проступала кровь.
– Нечего было голову дуриком
