он гонит. Задолбал уже. Мать, похоже, всю ночь на валерьянке. Проснулся, а в доме духан конкретный. Короче, как выпустят, пусть валит жить к своей матери. В дом не пущу! – отрубил Саня. – Хорош ля-ля справлять, пошли тару сбагрим.
Конец апреля, а яркое весеннее солнышко припекало уже совсем по-летнему. Саня протянул авоську Генке, стащил через голову свитер и завязал его рукава вокруг талии. Хотел взять назад свою поклажу, но приятель отмахнулся.
– Пошли быстрей, – бросил Генка и прибавил шаг.
При виде пустых бутылок из-под вина пожилая приемщица в линялом синем халате, но с ярко накрашенными губами, укоризненно покачала головой.
– Чем бы хорошим увлекались, – проворчала она себе под нос, переставляя стеклотару в деревянный ящик.
Ссыпав в карман вырученную мелочь, Саня направился в продуктовый магазин за сигаретами.
– Погодь, – тормознул его Гена. – Погнали ко мне. Бате вчера целый ящик сигарет приперли. Я втихаря тиснул два блока. Могу поделиться.
Саня задумчиво почесал за ухом. Предложение выглядело соблазнительным, но… Конечно, халява – дело святое, только если отец Генку вычислит, то выпишет ему люлей по полной, а подставлять друга Саня не собирался.
– А отец-то не врубится, что ты спёр сигареты?
– Смеёшься? Он их что, считает? Сваливает в комод, и всё.
Саня стоял, сунув руки в карманы, и медленно перебирал пальцами мелочь. С Генкой он начал тесно общаться пару месяцев назад, хотя тот появился у них на районе в начале зимы. Матвей просто не обращал на него внимания, хотя взрослые живо обсуждали переезд в посёлок новой семьи. Одетые по последней моде, на новенькой бежевой «шестерке», Бореевы разительно выделялись среди провинциалов и казались местным жителям иностранцами. Генкин отец получил должность замначальника районной станции техобслуживания – считай, небожителя, с которым ищут дружбы даже партийные начальники. По сложившейся в стране системе обыкновенный человек был существом, стоящим на самой низкой ступеньке социальной лестницы. Работники торговли, сидящие на дефиците, директора ресторанов, даже официанты стояли неизмеримо выше. Ну а руководители автосервиса вообще относились к самой высшей категории. Как и за какие заслуги Генкин отец получил эту работу, оставалось тайной, покрытой мраком. При упоминании об этом Генка замыкался и старался перевести разговор на другую тему. Впрочем, Саня особо и не лез с расспросами: раз нельзя, не очень и нужно. Да он и дружбы с пацаном не искал, тот как-то сам прибился к нему ночью по дороге с дискотеки, да так и прилип намертво. Саню, который с осторожностью сходился с незнакомыми людьми, новый товарищ не раздражал. Генка, хоть и стоял выше на социальной ступеньке, носа не задирал и не кичился положением своего папаши. Да и дружить-то Матвею было уже не с кем. Из большой компании подростков, в которой он проводил всё свободное время последние шесть лет, остались только двое, которых он недолюбливал и относился к ним как к конченным придуркам. Остальные разъехались: кто в армию, кто учиться – так что выбирать было
