её кожи, о которой она так пеклась. Ведьмы часто удивлялись, сколько часов проводила она возле воды, расчёсывала свои рыжие кудри, поворачивалась вправо и влево, любуясь своим отражением. И хоть немногие из них были уже в летах, помнили из своего собственного опыта, что только любовь может управлять страстным желанием быть лучше, чем ты есть.
– Да, она красотка, – говорили не только её слуги, но и подруги. Но ведь ей важно не их мнение, а его любовь, о которой она мечтала, лелеяла надежду, что лёд тронется и ей не придётся ждать еще сотню лет. Энни ведь бессмертна, а Лозарус, к сожалению, смертен.
Прошло несколько часов. Солнце спряталось, и наступали сумерки. Вода разбушевалась, ветер усилился, на небе появились тучи. Энни накинула на плечи белую мантию, дотронулась, словно невзначай, до своей цепочки, и тут её начало колотить. Это неприятное ощущение длилось несколько мгновений, будто кто-то схватил за горло и не отпускал. Ей подумалось в эти минуты разное: о любви надо забыть, переключиться на что-то другое или на кого-то другого. Заключение стало однозначным: Лозарус не переступит через свою неуверенность, а она через свою гордость. Но её дар говорил о другом, не о любви, а о надвигающейся опасности.
На противоположной стороне острова стоял кто-то. Энни не сразу узнала своего брата. Вот это перемена. Паторс отрастил бороду, завязал волосы в хвост, что его совсем не портило, а наоборот придавало солидности. На нём был папин плащ, в руках его же белый посох. Он оглядывался по сторонам, высматривая сестру и не замечая остальных девушек. Такое поведение ему было совсем несвойственно.
– Ты не меня ждёшь? – Энни улыбнулась.
Паторс обнял её, что тоже странно. Или он сошёл с ума, или действительно изменился. Она почти поверила ему, потому как очень хотелось, чтобы это оказалось правдой. Они же всё-таки не чужие люди.
– Я рад, что ты здесь, – он кинул взгляд на Валок, будто ожидал помощи со стороны.
– Что-то не так? Я думала, меня встретит отец с кучей слуг. Тебе было не обязательно приезжать самому. Не подумай, что я не рада, просто удивлена.
– Давай я, – предложила Валок.
– Нет, я сам.
Паторс некоторое время просто молчал, изредка посматривая на сестру, и набирался смелости. Потом он присел на песчаный берег, словно не в себе, и промолвил:
– Отца больше нет.
– Как нет?
На глазах Энни выступили слезы, от боли стало трудно дышать, и она присела рядом с братом.
– Он погиб. Он был не один. Сотни эльфов, демонов положили рядом с ним свои головы.
– Не понимаю, что всё это значит?
– Энни, это война. Наш брат Ставрос присоединился к одному из чёрных магов и выступил против нас. Мы пригрели змею на груди.
– Не понимаю, зачем Ставросу делать это? Это какая-то ошибка.
– Это власть, сестра. Она теперь его подпитывает. Из нас всех он оказался способным на предательство.
