черную куртку, имел крепкое телосложение и высокий лоб – это подчеркивала нарочито короткая стрижка. Несмотря на то, что солнце в метро не заглядывало, на нем были большие очки-капли с зеркальными стеклами, похожие на выпуклые глаза стрекозы.
Мужчина проследил за тем, как молодые люди ступили на эскалатор и исчезли под пыльным сводом, потом достал из внутреннего кармана толстую тетрадь и принялся что-то записывать.
Это была новая книга, и она, как всегда, посвящалась одному из тех, кто прошел мимо. Одному из тех, кто в темных очках не увидел ничего, кроме своего искаженного отражения.
Эвакуация
когда я умер
не было никого
кто бы это опроверг
Автобус свернул на Садовую и, приблизившись к Дому культуры асбестоцементного завода, чуть притормозил. Пассажиры дружно ухватились за поручни. Карпов, прижатый к ледяным дверям, сделал судорожную попытку найти точку опоры и на случай, если сохранить равновесие не удастся, наметил крепкую спину в черном пальто.
Коренные жители Оконечинска знали, что маршрут номер восемь проходит через огромную рытвину, которую автобусу никак не миновать, – разве что он выйдет на встречную полосу. Карпову же как оконечинцу некоренному пришлось прочувствовать эту особенность местного ландшафта собственной макушкой. Даже спустя полтора года он безошибочно узнавал салон, в котором получил «боевое крещение»: небольшую вмятину в потолке над задней площадкой так и не выправили. То ли по лености, то ли, как говорится, в назидание.
Приготовившись подпрыгнуть на ухабе, пассажиры замерли. Нудный ребенок, изводивший соседей своими капризами, и тот притих, вцепившись в напряженную ногу родителя.
Ожидание ямы растянулось на несколько нервных секунд, после чего люди опасливо зашевелились. Сидевшие у окон, не сговариваясь, стали продувать в замерзшем стекле маленькие слезящиеся лунки. Карпов расцарапал иней на узком дверном оконце и не без труда разглядел приземистое здание с крупными буквами на фасаде «ДК АЦЗ», рядом с традиционными колоннами которого, обглоданная временем и непогодой, зябла статуя в виде мужика с лопатой.
Скульптура напоминала замок из песка, подточенный прибоем: ноги утратили ступни и округлились в слоновьи тумбы; свободная рука, когда-то указывавшая на залежи полезных ископаемых, укоротилась до культи, из которой страшно торчала бурая арматурина. Черты лица стерлись, и голова стала похожа на болванку. Единственной уцелевшей частью тела каменного человека была огромная лопата, сработанная из нержавейки. Весной, умытая первым дождем и еще не засиженная птицами, она блестела особенно ярко.
Но до весны – еще жить.
Водитель поддал газа, и Карпов заметил на дороге оранжевые жилетки. Автобус всё-таки объехал яму, вернее, копошившихся вокруг нее рабочих.
– Тьфу, иттить иху мать! – крякнул краснолицый дед в солдатской
