ворвался поток теплого ветра, и мелкие куски стекла осыпались на пол с мягким позвякиванием.
Старик, кряхтя, поднял с пола камень и покачал головой.
– Ну, и друг у тебя. Этот камень пролетел аккурат над твоей головой и чудом не задел тебя!
– Он мне не друг, – сердито возразила я. – Он сын маминого мужа. Раньше мучил кошек и собак, а сейчас прицепился ко мне.
– Возьми, утри слезы, и надень платье, – старик протянул мне платок.
Я вытащила ногу из дырки в полу и, слегка прихрамывая, сделала пару шагов к платью, которое валялось на полу. Старик в это время смотрел в окно.
– Когда вы показались зеркале, я подумала, что вы привидение, и закричала от страха. Наверное, и Антон так подумал, поэтому сразу убежал.
Мы замолчали, думая каждый о своем. Я на- цепила платье.
– Мне домой пора, мама будет волноваться…
– Как твоя нога? Дойдешь?
– Немного болит, но ничего, на мне все заживает быстро, и ходить могу вполне.
– Хорошо, я рад.
– Вы живете в этом доме? – поинтересовалась я.
Он рассмеялся. Его смех был таким же дребезжащим, как и голос.
– Нет. Разве можно тут жить? Я живу в квартире, там, в новом районе, – он неопределенно махнул рукой. – Но здесь я родился, здесь прошла моя жизнь. Изредка прихожу сюда. Этот дом скоро развалится. Мне кажется, я уйду вместе с ним. Он часть меня, такой же старый и дряхлый. – Старик подошел к стене и ласково потрогал старые, выгоревшие от времени обои. – Эти обои я клеил своими руками аккурат лет тридцать назад, перед рождением сына. У нас с женой долго не было детей, и вот, когда мы потеряли всякую надежду их иметь, Настенька моя забеременела. Сколько тревог тогда было! Это сейчас медицина дошла до того, что и в возрасте женщины рожают, но тогда… В общем, для нас это было чудом. Я бы отсюда не уехал никогда, но сын настоял. Здесь нет удобств, горячей воды… Силы мои уходят, и я уже не могу навести порядок в саду. Была бы жива моя Настенька, как бы мы здесь славно жили! Но умерла она, пять годков назад, а я вот никак ее забыть не могу. Прихожу сюда, и кажется, вот она сейчас выйдет из соседней комнаты, укоризненно покачает головой и скажет: «Что же ты, старый дурак, калитку не закрыл? Жулька снова убежала…» Я бы сейчас все за это отдал…
Его взгляд стал отрешенным. И я уже забыла, что все мое тело горит от крапивы, что болит ссадина на ноге. Я жалела старика всем сердцем, и на глаза снова наворачивались слезы. Тогда я для себя решила, что самое страшное в жизни – это старость.
Мы помолчали. Я видела, что старик находится в прошлом.
– А где ваша Жулька? – спросила я, чтобы вытащить его оттуда.
Старик вздрогнул, как от удара, удивленно посмотрел на меня, будто увидел впервые.
– Жулька? Так она пропала в день похорон Насти. Провожала ее до самого кладбища и исчезла. Видно, с ней отправилась в мир иной…
– Что же, собака сама себя убила? – я удивленно приоткрыла рот.
– Ладно, –
