дела в универе? – вроде как невзначай интересуется брат, но мне-то уже давно известны его корыстные мотивы.
– Нормально в универе. Тебе же нет никакого до этого дела, зачем спрашиваешь? – Я нервно сбрасываю с себя сапоги и убираю их в платяной шкаф.
– Почему нет никакого дел…
Я прерываю его, громко хлопнув в ладони.
– Сав!
– Да что не так-то, а?
– Ты ведь не это хочешь спросить.
– Да. – Он тяжело вздыхает и опускается в небольшое кресло. – Не про это, а про нее. Как она там?
– Там? – Я сажусь в другое кресло напротив него. – С ней все хорошо, учится, пишет конспекты, ничего и никого вокруг не замечает.
– И…? – Мне казалось, что Сава уже успел свыкнуться с мыслью, что они с Лунарой больше не вместе, но он раз за разом доказывает обратное.
– И встречается с другим, – заканчиваю я за ним. – Сколько еще ты будешь изводить меня этими расспросами? Неужели ты думаешь, что однажды она подойдет ко мне и спросит о тебе?
– Нет, ей на меня плевать.
– Лу не плевать, но после того, что мы с тобой натворили, ее можно понять. Я бы тоже послала нас далеко и надолго.
– Мы ничего такого не сделали. – В знак несогласия он скрещивает на груди руки.
– Ради тебя я притворялась ее подругой, чтобы ты мог с ней почаще видеться, когда она приходит ко мне в гости.
– Я лишь хотел ее добиться. Разве это так плохо?
– Ты мог добиться ее иначе, мне стыдно за нас.
Лу предельно ясно высказалась на наш с братцем счет. Даже мои извинения не смогли ничего изменить.
– И все же ты наплела ей чушь, – фыркает Сава.
– Это никакая не чушь.
– Ты совсем завралась, Яс.
– О чем ты вообще?
– Ты сказала Лу, что общалась с ней исключительно по моей просьбе.
– Все так и было, – подтверждаю я.
– Да, я несколько раз просил тебя подстроить нашу с ней встречу, но вы с Лу проводили вместе гораздо больше времени. Порой я возвращался домой и слышал, как вы громко смеетесь в твоей комнате. – Он поднимается с места. – Я никак не пойму, зачем понадобилось разрывать вашу дружбу?
– Я лишь не хотела, чтобы она… – У меня не выходит договорить, потому что входная дверь открывается, и на пороге появляется мама с привычным рассерженным выражением лица.
Ник
Абсолютно лысый мужчина средних лет с непропорционально большими ушами сидит напротив меня в удобном кожаном кресле. В то время как я вынужден мучиться на неудобной кушетке. Он предлагает прилечь, если так мне будет проще изливать наружу мысли и чувства. Но проблема в том, что ни в лежачем, ни в сидячем, ни в стоячем, ни в каком-либо другом положении желание говорить не появляется.
Его, моего психотерапевта, зовут Антон Владимирович. Он уже полчаса рассказывает о пользе таких встреч и о том, что совсем скоро я смогу полностью
