etc…
Прости мне, мальчик мой, – уж очень я измучилась, очень мне тоскливо здесь, страшно мне недостает тебя, твоих ласк любимых, твоей нежности, дитя мое…
Если соберешься, то непременно заезжай к маме в Сокольники, она даст тебе посылку, необходимую для меня.
В этом письме, как и в предыдущих, – не пишу особенных подробностей о себе и своей жизни. Причина тому – недостаток времени, – мне хочется отослать письмо завтра утром, вот я и спешу дописать эти немногие строки. По-прежнему тишину ночи нарушает тиканье часов, а в окно доносится кваканье лягушек и колотушка ночного сторожа.. Петухи пропели уж давно. Прощай, любимый мой, целую тебя,
80
Вычеркнуто синим карандашом и им же дальше вписано одно не разобранное нами слово.
81
«Официальное» письмо от этого дня – см. с. 640.
82
Дети Шестеркиной.
83
Михаил Иванович Шестеркин (1866–1908), художник.
84
Слово вычеркнуто синим карандашом.
85
Вычеркнуто синим карандашом.
86
Последнее слово вписано синим карандашом.
87
«Официальные» письма за 26 и 27 июня см. с. 640–641.
88
Судя по всему, о цитированной выше записке Шестеркиной от 24 июня, из которой Брюсов узнал о выкидыше.
89
Из стихотворения Е.А. Баратынского «Признание» (1823, 1834).
90
Первая строка стихотворения А.А. Фета без названия (1850).
91
Имеется в виду письмо от 27 июня (см. выше).
92
«Официальное» письмо от 30 июня см. с. 641–642. В нем Брюсов писал о завершении дня, когда, проводив гостей, «едва настал вечер, я очень любезно проводил их на поезд, усадил, пожелал доброго пути и пошел домой по темному парку. Я был один, как вольно дышала душа. Я наконец был один! Я думал о чем хотел, говорил, плакал. Звезды смотрели и шелестели липы. Сумрак темнел. А дома еще ждал меня самовар, малина и беседа о минувшем дне».
93
Вычеркнуто синим карандашом.
94
Оба раза вычеркнуто синим карандашом.
95
Вычеркнуто синим карандашом.
96
Вычеркнуто синим карандашом. Ср. также в письме Брюсова от 7 июля: «Дома у нас всякий ремонт, маляры, штукатуры, кровельщики; сначала меня занимало разнообразие людей, теперь мучит их страшное однообразие» (С. 644). О перипетиях отношений с жильцами см. в письме, на конверте которого Шестеркина написала «15.VII. 1901»:
«Сегодня я был неумолимым домохозяином. У меня съезжают некие жильцы, а их жильцы (снимавшие комнату) просят позволение остаться, ибо они еще себе ничего не приискали и, видимо, денег у них нет. Я говорю, что это и неудобно,
