фермах и в питомниках.
– Не-е, у нас с Земли только страусы да коровы. Очень мало хорошей почвы, кругом камень. Пастбищ нет, все занято под поля для прокорма людей и этой нехитрой скотины.
– А кислород тогда откуда? – удивился Жак. – Даже я знаю, что на Spes нет океана с его живительным планктоном.
– Искусственные леса. Точнее, посаженные людьми. С одним-единственным видом деревьев. Мултумоксигениумами.
– Мултум… кто? – сморщив лоб, переспросил Жак.
– Мултумоксигениум, – засмеялся Кирилл. – Порода деревьев с мощными стометровыми стволами. Растут на любой почве. Корнями пробивают даже камень. Но главное их достоинство – огромное количество выделяемого кислорода. Эвкалипты и тополи просто младенцы по сравнению с этой живой кислородной фабрикой. – Кирилл проглотил последний кусок оленины и начал вымазывать банку хлебом. – Генетики и селекционеры потрудились на славу, создавая эти деревья.
– Давно дело было? – вяло поинтересовался Жак.
– Лет сто назад. Когда на Spes нашли рудники с платиной, иридием и гелием-3 сразу встала проблема улучшения ее атмосферы. А проводить семидесятилетнюю операцию, как это было с Марсом, никто не хотел. Да и не окупилось бы это никогда.
– Ну да, ну да, – хмыкнул Жак. – Сосед хоть и плохонький, все равно сосед. А тут…
– А тут восемь парсеков между Солнечной системой и Mare argenteus.
– У нас почти не осталось воды, – перевел тему Жак.
– Еды тоже, – бодро заметил Кирилл и встал. – Как рука?
– Пальцы еще не отросли, – иронично ответил француз, – а в остальном нормально.
– А насчет жратвы все легко и сложно, – пожал плечами звездолетчик. – Птицу-то я подстрелю, но как ее готовить? Дым над лесом – штука заметная.
– Может, они про нас забыли? – с надеждой спросил Жак.
– Тебе виднее. Ты на Тайле родился.
– Нет, – сам ответил водитель грузовика, – не забудут, пока мы не умрем или не окажемся в плену.
– Что-нибудь придумаем, – пообещал Кирилл. – А сейчас – пойдем.
Глава четвертая
Лес стал редеть, когда до ночи оставалось еще пару часов. Деревья пошли сплошь молодые, но уже с пушистыми раскидистыми кронами. Крупная живность еще не облюбовала эти места, и рощу наполняли только кузнечики и редкие залетные птички, напоминающие сильно располневших воробьев.
Жак обессилено рухнул на ковер из травы и опавшей листвы. Достав из сумки бутылку, он с жадностью к ней припал.
– Не усердствуй, – предупредил Кирилл. – Вода-то сырая. Мы такую, наверное, вообще никогда не пили. Всегда очищенную да с нужными солями и витаминами.
– Какой ты непостоянный, – хрипло засмеявшись, сказал Жак. – То автоматом в морду тычешь, то за желудок переживаешь.
– Пристрелить тебя что ли, – задумчиво произнес Кирилл. – Чтоб не вякал.
– И
