пиджак, он бросил его рядом со мной на подлокотник дивана. Я вздрогнула и отшатнулась, будто бы он только что мне змею подкинул. Покачав головой, Олег повторил свой вопрос:
– Что ты здесь забыла, Абрамова?
– Меня из общаги выгнали, – честно призналась я и гневно добавила: – Не знаете, почему?!
Он выдержал мой взгляд, на его лице не дрогнул ни один мускул. Скотина идеальная, чтоб его! Всё в нём было прямо-таки идеально! Идеальна была даже прядь, вылезшая из гладко зачесанных назад волос. И ладони его большие с длинными тонкими пальцами, которые он сейчас держал на своей груди, тоже были идеальными. И губы, вытянутые в тонкую линию… Наверное, я и правда дура, раз не согласилась спать с ним. Уж точно лучше, чем Сашкины слюни. От воспоминаний об уже бывшем парне меня аж передернуло. Нафига он мне сдался, спрашивается?! Маменькин сынок.
– Не знаю и знать не хочу, – наконец ответил Коршунов и грубо поднял меня с дивана. – Забирай свои шмотки и выметайся! – он кивнул на приставленный к дивану чемодан и сумки. – Ты больше здесь не тренируешься.
Меня охватила паника. Он ведь – кремень. И плевать ему, что мне идти некуда! Внезапно в носу у меня защипало, а к глазам подступили слезы. Если он меня сейчас выгонит…
– Пожалуйста, – захныкала я, но мое состояние на него никак не подействовало, наоборот, судя по тому, как сомкнулась его челюсть и потемнели глаза, еще больше разозлило. – Это же Вы меня из общаги поперли!
– Много чести!
– А кто тогда?!
– Язык тебе, Абрамова, оторвать надо, тогда может чесать им меньше будешь. Если я тебя выгнал за хамство, то и из общаги могли за то же самое.
– Ну конечно! – фыркнула я. Дернулась, скидывая его руку со своего плеча и, гордо вздернув подбородок, заявила: – Вы мерзкий ублюдок, Олег Евгеньевич! – помирать, так с музыкой, Яна.
– А ты посредственная фигуристка, Абрамова. Чтобы духу твоего здесь не было через пять минут!
Я хотела плюнуть Олегу в лицо. Честно. Не знаю, что меня сдержало. И не знаю, как у меня не потекли слезы. Мы, спортсмены, сильные люди. Мне хотелось сказать ему что-то оскорбительное, мерзкое, но я понимала, что ему мои слова… Поэтому просто пихнула его в грудь, пытаясь убрать с дороги, но он остался стоять на месте. Тогда я снова толкнула его уже сильнее. А потом снова и снова, пока слезы бессилия все же не покатились по моим щекам.
– Ненавижу Вас! – заорала я исступленно, полоснув Коршунова взглядом. – Зачем Вы мою жизнь рушите?! Что я сделала?! – а он смотрел на меня абсолютно спокойно, никак не реагируя на мою истерику, и я, в бессилии зарычав, снова толкнула его. На этот раз Олег сделал шаг назад, а я, едва не упав, тут же оказалась прижатой к нему.
– У тебя есть возможность вернуть все, Яна, – услышала я его горячий шепот у самого уха. Дрожала всем телом и продолжала реветь навзрыд. – Просто скажи мне «да». Скажи «да», и все будет хорошо.
– Нет! – закричала я, пытаясь вырваться, но безрезультатно. –
