герцогине всегда приглашались только самые сливки общества, будь то бал Ройстонов или званый ужин, и Элли хорошо понимала, насколько она далека от этих людей. Ее родители принадлежали к самым низам аристократии, отец был всего лишь младшим сыном барона. Что касается матери, она и вовсе дочь деревенского сквайра, вошла в светское общество, выйдя замуж за отца Элли. А затем поднялась еще, выйдя замуж вторично за сына лорда, племянника вдовствующей герцогини. Но даже в этом случае положение Элли было очень и очень шатким.
– Учтите, – продолжал герцог, – если бабушка решила, что вас необходимо представить обществу, будьте уверены, общество не посмеет с ней спорить.
– Даже вы? – вырвалось у Элли, и она тут же вспыхнула от собственной дерзости.
Джастин нахмурился уже не первой ее попытке уточнить его мнение по сему вопросу. Притом что он толком не знал, что об этом думать.
В первый момент он отверг идею ввести девушку в светское общество, но, поразмыслив, осознал: не так уж это недопустимо, как ему показалось. Бабушкино решение найти Элеоноре подходящего мужа и тем самым обезопасить ее будущее хотя и доставляло значительное неудобство, но было очень разумно. Особенно если Джастин действительно выделит ей хорошее приданое.
Элеонора – леди, и по внешности, и по манерам. И то, что она происходила из обедневшей семьи, не мешало ей, как любой другой девятнадцатилетней дебютантке, искать счастья на «брачном рынке».
Правда, возник скользкий вопрос относительно ее отца, но, по бабушкиному заверению, девушка ничего об этом не знала и считала себя дочерью Генри Розвуда. А если расследование Джастина докажет обратное, кому нужно об этом знать? Разве что отцу, если тот не знает о существовании дочери. Уместно ли в данной ситуации поднимать этот вопрос, покажет время и расследование. Он пообещал бабушке не обсуждать эту тему с Элеонорой и вновь задумался о причине настойчивого желания пожилой дамы устроить девушке светский дебют.
– Вдовствующая герцогиня решила, что вам пора обзавестись мужем.
Зеленые глаза Элеоноры недоверчиво распахнулись, бледные щеки вспыхнули. От смущения? Гнева? Может, волнения? Любопытно!
Он слишком мало ее знал, чтобы понять, в каком она настроении, но по-мужски оценил, как потемнели изумрудные глаза, загорелись румянцем щеки и от быстрого дыхания вздымалась полная грудь. Не будь юная леди протеже бабушки, чем не идеальная кандидатура в любовницы.
Он резко пресек разошедшиеся мысли. По просьбе бабушки он теперь ее опекун и был бы очень недоволен любым джентльменом, позволяющим себе столь похотливые мысли в отношении подопечной.
Глубокий вдох Элеоноры еще ярче продемонстрировал ее полную грудь.
– Я очень рада, что ее светлость так обо мне беспокоится.
– Неужели?
Уловив в его тоне насмешку, она быстро взглянула на герцога из-под ресниц. Она была благодарна герцогине за свое спасение, но ей стоило больших усилий вести себя с пожилой высокородной леди
