улыбнувшись, кивнул Гутентак. – Я это давно заметил. Значит, Шурик, ты не способен рисковать, да?
Секунду подумав, Александр отрицательно покрутил головой:
– Не сказал бы так… Давай скажем иначе: предпочитаю обойтись без риска там, где можно без него обойтись.
– Вот! – крикнул Иоганн Николаевич так, что Саша даже подпрыгнул на стуле. – Вот типичная философия человека, оправдывающего свою трусость! Ты много хочешь получить от жизни, совершить какой-нибудь ПОСТУПОК, но всегда мешает какая-то степень риска, верно? Ты предпочитаешь обойтись вообще без него! Так не бывает, друг мой! Не бы-ва-ет! Если жить по твоему принципу, то к концу жизни вспомнить будет нечего и нечем гордиться! Потому что риск есть всегда и во всём! Ответь мне: почему ты решил отправить свой первый рассказ в журнал? Тогда тоже был риск, что его вернут. Могли бы вернуть с очень нехорошей и даже обидной рецензией, верно? Так почему ты сделал это, Саша?
Саша с угрюмым видом налил себе в чашку чая и ответил:
– Да потому что мне было наплевать на всё вокруг. Наплевать на то, что подумают про мой рассказ. Наплевать, что про него скажут или напишут. Период жизни у меня был такой – на себя самого тогда было наплевать.
– А сейчас, выходит, уже не наплевать?
– Да. Получается, не наплевать, хоть постоянно для всех твержу обратное. Я съезжу в это Северное Зазеркалье лишь потому, что очень хочется начать жить, как жил раньше – по-человечески, что-то найти для себя. И у меня много предчувствий, что именно так и случится, если окажусь там.
– Ладно. Главное, чтобы предчувствия не обманули… Разочарование, знаешь ли, неприятная вещь.
– Тогда на всех моих мечтаниях поставим точку. Я вернусь, мы выпьем у тебя на кухне и вместе посмеёмся над дураком Сашкой. И забудем. Договорились?
– Договорились, – вздохнув, тихо сказал Иоганн Николаевич. – Но это будет весьма болезненно, мой друг.
– То, что происходит со мной сейчас не менее болезненно, Иоганн Николаевич…
Оба некоторое время молчали, попивая чай с печеньем, как вдруг Саша, внезапно решившись, сказал:
– Со мной произошло много странных вещей, герр Гутентак. Можно тебе рассказать о них при условии, что ты не причислишь меня к сонму сумасшедших? Предупреждаю, тебе будет нетрудно это сделать! Подумай, и может, я лучше промолчу?
Иоганн Николаевич посмотрел на Александра удивлённо и так же удивлённо произнёс:
– Ну, Саша, ты даёшь! Раньше спьяну ты молол мне здесь, на кухне, такую ересь, что за малую толику сказанного тебя можно было отправлять в дурдом. И надолго. А сейчас абсолютно трезвый, имеющий планы, загоревшийся первой стоящей идеей за последние несколько лет – и вдруг спрашиваешь разрешения? Рассказывай. Рассказывай, как бы невероятна ни была твоя история! Тем более что ты меня уже заинтриговал, старина!
Немного поёжившись, Александр поставил чашку на стол и начал рассказ
