общаться с мужчинами. Предпочтительно знатными и богатыми. И, конечно же, абсолютно здоровыми и адекватными.
– Мадам, я не смогу, – жалобно призналась девушка, вся как-то сжавшись. – Я боюсь и смущаюсь. Я и до болезни-то мужчин практически не видела и уж тем более не общалась.
– А папа ваш кто? – не поняла я.
– Папа – другое дело, – наклонила русоволосую голову Сесилия, – он не страшный и никогда меня не обидит. Но и он, мадам, был со мной заботлив, но отстранён, как и принято в наших кругах.
Да уж, тяжелый случай. Уточнять, когда и куда делась сесилина мама, я не стала. Дело, в общем-то, не мое, а девчонка и так от волнения пошла пятнами.
А графиня горько вздохнула и трагически возвестила:
– Мадам, мне, наверное, следует отложить светские визиты или даже вообще…
Что там вообще, я дослушивать не стала.
– Глупости, – прервала решительно, – у вас и так год из жизни выпал, надо наверстывать. Понимаю ваши опасения, но, мне кажется, вы чересчур драматизируете. Ну мужчины и мужчины, что такого, Сесилия? Они такие же, как мы, только волосатые.
– О, – девушка опять выдала яркий семейный румянец, – не только…
– Есть и другие различия, разумеется, – согласилась с очевидным, – но волосатость всё-таки первой бросается в глаза!
Тут я не удержалась от невольного лирически-философского отступления.
– Это же надо, заросли даже на лице! Не говоря уже о других частях тела. До сих пор привыкнуть не могу, – сокрушенно покачала головой и добавила со значением: – Всё-таки правильно утверждал Чарльз Дарвин, что мужчины произошли от обезьян! Наверняка сделал этот логический вывод, глядя на себя нагишом в зеркало.
– А… женщины от кого?! – вскинула на меня потрясенные глаза юная графиня, и я хмыкнула снисходительно.
Ох, ну да. Реальность-то другая, вряд ли здесь знакомы с теориями эволюции и происхождения видов. Так что ни версия Дарвина, ни история Адама и Евы, ни прочие глубокие земные измышления здесь, скорее всего, никому неизвестны. Вот поэтому бедняжка Сесилия и мучается непонятной закомплексованностью! У них же здесь мир вообще… со странностями.
– А женщины уже от мужчин, – поспешила поделиться я важными в плане здоровой самооценки знаниями. Всем же знакома эта старая история о ребре Адама. Всем в моем мире, я имею в виду. – Для создания женщины был использован уже готовый новый биологический материал. Так что между нами и животным миром есть спасительное промежуточное звено.
Девушка моргнула ошарашенно, и я, спохватившись, добавила строго и наставительно:
– Но из-за этого мы не должны относиться высокомерно и пренебрежительно к мужчинам. Наоборот, следует проявлять посильную снисходительную мягкость и терпение, понимая, как им трудно балансировать на самой грани животности, но при этом не позволяя им за эту грань соскользнуть. Вы не поверите, Сесилия, но они даже придумали выражение, что настоящему мужчине
