подождать несколько секунд. Похоже, у нее мизерная защита от умений такого рода, вот уже третье подряд срабатывает без промаха. Это прекрасно заметно по огонькам эффектов, пробегающим по цели в момент применения.
Поспешно обогнув паука, я помчался прочь по траншее, проделанной монстром в снегу. Разминулся с Гуго и Девилом, тут же услышал, как они заработали копьем и топором, вспарывая хрустящую шкуру странной твари.
Оглядываться, чтобы полюбоваться этим зрелищем, не стал. Лишь крикнул через плечо:
– Рурмис! Замедление! И дальше свобода! Гуго, Девил, Атто! Свобода! Тройке убивать всех! Фас!
Если у твари велика ступень просвещения или ее аналоги, долго проклятия на ней не провисят. Увы, мои умертвия развиты не настолько достойно, чтобы на равных давать бой самым опасным чудовищам. Но, как правило, полного комплекта гадостей от Рурмиса хватало, чтобы Девил, Гуго и Атто успевали нанести противнику фатальные повреждения.
Вот и сейчас я не видел ничего, что могло пойти не так.
И, разумеется, не угадал.
Чудовище вырвалось, когда я успел отбежать всего-то на полсотни метров. И на этот раз оно помчалось не на меня и даже не к реке попыталось прорваться. Ломая все шаблоны, направилось в сторону фактории параллельно берегу Черноводки. Все мои умертвия понеслись следом. Рурмис, получив разрешение на свободные действия, ловко мчался по все еще высокому снегу вдалеке и справа, один за другим разряжая в цель откатившиеся навыки. Девил и Гуго чуть отставали, пытаясь на ходу дотягиваться до твари своим оружием. Атто сопровождал процессию левее, на коротких остановках выпуская стрелы.
А дальше, впереди по курсу монстра, из заснеженных кустов вышел мальчик лет девяти-десяти, если не меньше. Закутан в простенькую одежонку, типичную для отпрысков рядовых крестьян и прочих небогатых обитателей Пятиугольника. Шапки нет, голова замотана во всевозможное тряпье, лишь глаза открытыми остались. Остановившись, ребенок в ужасе таращился на приближающуюся смерть.
Паук выглядел плохо. Из многочисленных ран искрящаяся слизь изливалась литрами. Конечности заплетались, голова болталась из стороны в сторону, будто оторваться норовила. Возможно, так и есть, ведь топор Девила неслабо подрубил шею. Костяной воин дважды в одно место ударил, а он и с одного раза способен прикончить немало не самых слабых обитателей Чащобы.
Но монстр все еще не падал, он упрямо рвался к новому теплокровному. Который взялся здесь непонятно откуда и умудрился в столь критический момент оказаться к чудовищу ближе, чем я.
Вот и сбилось «самонаведение» твари.
Если паук добежит, сегодня одним ребенком станет меньше. Если не добежит, радоваться тоже рано.
Проклятье! Я ведь сам развязал умертвиям костяные руки, позволив свободу нападения. Кричать им сейчас, звать по именам – это конец конспирации. Выдам себя как темного мага с головой. После такого придется добить бедного ребенка, что для меня категорически неприемлемо.
Пришлось
