ведёте себя с мужчинами и женщинами, и эта разница не такова, как у молодых господ. Ваши движения, особенно подсознательные, те, которые не подделаешь, присущи барышням, но не юношам!
– У вас большие глаза, прекрасные, как небо! – добавил Вийт, вновь подступая к Ветрану Петровичу. – Чудесная бархатная кожа, будто освещённая собственным солнцем. Без следов растительности, заметьте. И роскошные… – он протянул руку и стянул с Мйончинского фуражку. По плечам студента рассыпались длинные волосы цвета золота, – …и роскошные кудри, лишающие воли любого мужчину!
– Matka Boska Częstochowska! – пробормотала разоблачённая девица, заливаясь краской и закрываясь руками. – Сo za wstyd![12]
– Итак, мадемуазель?.. – спросил детектив.
– Ветрана Петровна Мйончинская, – еле слышно пролепетала мистификаторша. – Это мундир старшего брата.
– Неужели родители отпустили вас из дому в таком виде?
– О нет! – горячо запротестовала барышня. – Дома никто не знает! Я выбралась через окно… – Ветрана Петровна подняла на Вийта полные слёз глаза. – Теперь вы меня арестуете?
– Непристойное поведение на публике, – бесстрастно проговорил Фирс. – Для дела хватит одного только переодевания в мужской наряд! А прогулка в ночное время без сопровождающего? А неприличные стихи? А провокация беспорядков? Если же ещё выяснится, что вы несовершеннолетняя…
– Мне семнадцать! – запротестовала девица. И тут же добавила, смутившись: – Через пару месяцев…
– Итак, позвольте предложить вам раунд танца, – примирительно сказал Вийт, вновь подступая к барышне.
– Ну что за дикая идея! – Ветрана Петровна сделала шаг назад. – Откуда такая одержимость! Вы что, не видите, насколько это нелепо? Мы в чужом доме, куда нас, кстати, звали читать стихи, а не плясать! Я одета мужчиной! Только что произошло нечто невозможное, космическое, лишающее смысла всё приземлённое! Вы вызвали меня на допрос! У вас повреждены нога и рука! Нет оркестра!..
– Мы будем тихонько напевать мелодию друг другу на ухо, – проговорил Ронислав Вакулович. – Вы только представьте себе этот танец в пустой комнате, в полутьме, в тишине, среди призраков и тайн!
– Но… – по растерянному лицу девушки побежали тени.
– Вы знаете танец, который завёз к нам тот венский композитор? Как его?..
Девушка промолчала.
– К сожалению, я не в состоянии предложить вам руку, – продолжал Вийт. – Правая у меня сейчас не двигается, а левой я опираюсь на трость. Положите же ваши ладони мне на плечи сами!
Барышня, всё ещё колеблясь, поднесла руки к эполетам детектива.
Сыщик стал напевать девушке на ухо. Та знала мотив, и её голос несмело присоединился.
Под стук трости Вийта пара закружила по тонущей в полумраке комнате.
Юная Мйончинская танцевала столь грациозно, что таланты барона блекли на её фоне. Вийт в парадном мундире и невысокий студент с длинными золотистыми волосами, то и дело взмывавшими
