следов в архивах не сохранилось, что уже само по себе наводит на размышления…
«Неважно, какой орган? Еще как важно!»
Итак, Молотов и Каганович утверждают, что это было заседание Президиума ЦК. Хрущев сначала говорит то же самое, а потом меняет версию: совместное заседание Президиума ЦК и Совмина. «Мы условились, что соберется заседание Президиума Совета Министров, но пригласили туда всех членов Президиума ЦК. Маленков должен был открыть не заседание Президиума Совета Министров, а заседание президиума ЦК партии…»
Интересно, а кто такие эти самые «мы»? Применительно к Президиуму Совмина заявление Хрущева лишено смысла. Туда входили пять человек: Маленков, Берия, Молотов, Булганин и Каганович. Стало быть, «мы» – это Президиум ЦК, который включал, кроме уже упомянутых, Хрущева, Ворошилова, Сабурова, Первухина и Микояна. Но тогда к чему мудрить? Раз решил Президиум ЦК, так и проводили бы заседание Президиума ЦК. По составу присутствующих эти два варианта не отличаются. Правда, они должны различаться по кругу рассматриваемых вопросов, полномочиям и порядку проведения – но все равно ни первый, ни второй орган не имел права принимать решения об аресте не только второго лица в государстве, но даже колхозного сторожа. А памятью беззаконий «тридцать седьмого года» овеяно именно Политбюро, «узкое руководство» партией, а не государством. В чем же дело?
Оставим пока этот вопрос и попробуем все же разобраться с органом. Никаких сведений о загадочном заседании, как я уже говорила, не имеется – кроме невнятного маленковского листочка. Что странно. Должна была существовать повестка дня, заранее объявленная участникам заседания, и даже если ее изменили – это не повод уничтожать подготовительные документы. О чем должна была идти речь?
Нигде нет ответа.
И снова нам на помощь приходят Серго Берия и Руслан Чилачава. Снова в беседе с журналистом Серго приводит подробности, которым он настолько не придал значения, что даже не включил их в свою книгу. На даче, утром или же накануне вечером, он наверняка встречался с отцом и мог знать, какой вопрос будет обсуждаться. И, как оказалось, знал.
Цит. 4.7.
«В тот день, по предложению отца, было назначено расширенное заседание Президиума ЦК, на котором планировалось обсудить деятельность министра государственной безопасности СССР С. Игнатьева и его заместителя М. Рюмина с целью установления их личной вины в фабрикации ряда дел: мингрельского, ленинградского и т. п…».
Рюмин к тому времени был уже три месяца как арестован, а Игнатьев еще гулял на свободе. Известно и из других источников, что Берия собирался в этот день потребовать санкции на арест Семена Игнатьева, бывшего министра внутренних дел, бывшего секретаря ЦК, повинного в том, что воскресил в МГБ дух времен наркома Ежова.
А значит, это никоим образом не могло быть заседание Президиума Совмина, поскольку данный вопрос не имеет к нему никакого
