и милиция, и знакомые ребята с Лубянки, и братва, и частные детективы, и добровольцы, которые хотели помочь в розыске, – но всё было напрасно. Максим как в воду канул. Ни морги, ни больницы, ни милицейские сводки Максима никак не высвечивали.
Время шло. Активность поисковиков уменьшалась. Не знали уже, что и думать и где его искать. Если Максима выкрали, чтобы повлиять на бизнес Сергея, то почему до сих пор никто не выдвинул своих требований и не вышел на переговоры? Если Максима убили – то где тело? Если он увлёкся, как предположили детективы, роковой женщиной, то почему не позвонил до сих пор и не объяснился? Три недели – большой срок. Много догадок, но нет разгадок…
Наконец вокруг Сергея образовался вакуум – шквал телефонных звонков прекратился. Поток знакомых и незнакомых людей, приходивших кто с информацией, кто с предложением своих услуг в розыске, а кто просто так, посочувствовать, прекратился. Результат поисков равнялся нулю, и у всех опустились руки. Дела житейские пошли своим чередом, и про Максима стали забывать.
Бездействие и неопределённость убивали Сергея. Он страдал молча – пил водку без закуски. Но водка не помогала – она не пьянила голову, не давала возможности забыться хоть на краткое время, не снимала тоску с сердца и не облегчала мук своего сознания, ожидавшего каких-то ужасных вестей о сыне.
Истекала уже третья неделя. С каждым днём надежда на возвращение сына – живым и невредимым – угасала. Сергею стало понятно, что с Максимом случилось что-то страшное, непоправимое, но родительское сердце не могло так просто смириться с потерей единственного ребёнка, своего наследника, своей кровиночки…
Мысли тяжёлые, мрачные теснились в голове Сергея: «Что делать? Кого ещё трясти, кому ещё дать денег в надежде на помощь в розыске сына? В какие ещё бежать инстанции? В какие ещё колотить двери? Я уже готов встать на колени. Но перед кем? Непонятно…».
Сергей не был атеистом. Он был крещён в детстве своей бабкой и носил тяжёлый золотой крест с блестящими камешками. Однажды он даже давал деньги на церковь, которую восстанавливали в их подмосковном городе. А в прошлом году поставил в этот храм бесплатно электрическое оборудование со своего завода.
Сергей считал, что он всего добился сам: окончил с красным дипломом технический институт. Сам на жизнь зарабатывал деньги – ездил в студенческие стройотряды. Счастливо женился. Жена – красавица-лапочка, родился сын. После института он пришёл мастером в цех, вскоре стал начальником цеха, довольно быстро стал директором, а потом, в мутные времена приватизации, – и владельцем завода, на котором наладил выпуск электрических подстанций, шедших нарасхват.
Богу в его плотном директорском графике как-то места не находилось. Да и при чём здесь Бог? Бог – это свечки, иконы, бабки в платочках, похороны, свадьбы. Ну, автомобиль новый, может быть, поп освятит – водичкой побрызгает. Вот и всё.
А здесь такое горе – сын пропал…
Но дни шли за днями, и Сергею стало не так уж сложно поверить умом, что Бог в таком деле может реально помочь. А сердце говорило ему, что нужно идти в церковь
