родственников брать налогом платёж за гостеприимство? Разве не знаешь, что священное гостеприимство сильно во взаимности? Сегодня ты спасаешь нас, а завтра мы спасаем тебя. Сегодня гостим у тебя, а завтра ты гостишь у нас. Обмен товарами с нами показался тебе обременительной данью? Не выгоден с усунями обмен? Но даже если обмен и дань, то что с того? Слабый забирает еду у сильного? Как такое возможно? Воистину чёрное безумие перед нами. Мы, усуни, сильнее Кангюя. То признавал убитый тобой твой дядя. То признавал и твой отец тоже. Может быть, ты говорил и не про усуней вовсе? А про кого-то другого? Обмолвился на солнцепёке? Долгие обиды пел-пел, да и сбился? Если так, то прощаем тебя по великодушию.
Посол доволен собой. Товарищи посла шумно одобряют ответную речь. Рыжеволосый вождь-посол напускает на себя грозный в требовательности вид по званию старшего или даже родителя над дитём малым.
– Но перед тем как ты, чернобокая сорока, вновь заговоришь с нами, прими подобающую позу. Склонись перед нами. Мы тебе не Парфия, мы не Бактрия, мы усуни. Совсем-совсем рядом мы от тебя, а всего-то в нескольких дневных переходах. И если ты обдуманно, с дурным намерением помянул имя наше, за обиду спросим. Не осталось союзников у тебя. Даже вассалы покинули Кангху. Остался ты один. Оглянись! У тебя нет не то чтобы армии, но и даже и тысячного отряда нет. Так какую плату хочешь?
– Кангюй отныне не вассал усуней. Границы уделов Кангюя священны. Равны мы. Равенство меж нами, как было при отце моём, о котором ты говорил. Ты спрашивал о моём имени? Имя моё – Кушан. Я правитель из династии Кан, что основали Кангюй. – Тоном гордым, темпом медленным катафракт спорит с послами. – Десять лет сна Кангюя закончились. Договора о дружбе больше нет.
– Жалкий юный безумец! О границах заговорил? Равенства между нами захотел? Кто ты такой, чтобы на что-то притязать? Кто ты такой, чтобы определять нам границы? Никто не знает твоих свершений. Имя твоё – пустота. Нет на тебе ни чести, ни славы. Нет у тебя и памяти. Присутствовал ты при клятвах дружбы, значит, и ты клялся нам. Но тогда ты был мне по пояс. У тебя были молочные зубы. Хоть род ты ведёшь из царских скифов, но ты не царь над Кангюем и Хваризамом. Запомни мои слова – династия твоя Кан отвернётся от тебя!
Посол усуней поворачивается вполоборота к товарищам. Разводит разочарованно в стороны руки.
– Стало быть, сегодня на наших глазах клятвопреступник самовольно стал единоличным правителем? Такие вот «люди из Кангхи» без стыда входят в великий храм предков? Правитель Кангюя, ты познаешь гнев усуней. Оплата наша за гостеприимство тебе очень понравится. Позади тебя слава. Впереди тебя позор. Племена Кангюя! Братья-усуни дают вам время для извинений. Мудрые усуни понимают, что поругатель священной дружбы говорил только от себя, но не от вас. Пришлите нам голову и сердце этого наглеца.
Не дождавшись требуемых смиренных покаяний
