– Грушев заметил лишь, что оно было очень пушистым и что у него были мощные толстые лапы.
А еще у этого зверя были огромные и горящие ярким изумрудным огнем глаза – они внезапно вспыхнули на фоне его лохматой головы, словно два зеленых сигнала светофора, и это было последним, что увидел Егор в ту бесконечно долгую зимнюю ночь.
…Дальше в его памяти сохранилось еще несколько совсем отрывочных фрагментов. Сначала он почувствовал, что согревавшие его существа исчезли, и снова погрузился в ледяную тьму. Потом ему показалось, что его куда-то тащат, волокут по снежному насту, и неровности дороги больно задевают его спину – он открыл глаза, увидел над собой черное звездное небо и убегающие назад верхушки елей, и снова отключился. На этот раз, по всей видимости, надолго, потому что когда его глаза открылись в следующий раз, вокруг стало светлее и он «ехал» не по дороге, а по узкой тропинке среди деревьев, время от времени натыкаясь на их стволы. Где-то сбоку, на периферии зрения Грушева, мелькнули, как ему показалось, какие-то сероватые тени – они скользили по снегу, обегая с разных сторон деревья, и то обгоняли его, то слегка отставали. Молодой человек попытался скосить глаза, чтобы рассмотреть их получше и понять, что это – но даже это крошечное усилие оказалось для него слишком тяжелым, и он опять погрузился в полную темноту.
Следующее пробуждение… Вокруг опять было темно, но медленно убивавший Егора мороз исчез – теперь ему стало не просто тепло, а даже жарко. И лежал он теперь на чем-то мягком, да к тому же, вроде бы был переодет в какую-то приятную на ощупь одежду. Пошевелиться дальнобойщику, как и прежде, не удалось, но он смог посмотреть по сторонам и увидел в нескольких шагах от себя уже знакомые светящиеся зеленым огоньки, разбитые на пары. Одна такая пара горела где-то внизу, еще две – повыше, а еще одну Егор заметил прямо над собой. Он хотел присмотреться к этим огонькам, так похожим на чьи-то глаза, получше, и ему даже показалось, что он видит не только их, но и очертания двери и какой-то мебели, но внезапно ему непреодолимо захотелось спать, и его собственные глаза закрылись.
Спустя еще какое-то время Грушев не то чтобы полностью проснулся, но стал слышать сквозь сон чей-то шепот. Поначалу он не мог разобрать ни слова, но по интонации понял, что шепчутся два человека и что они яростно о чем-то спорят.
– Я вообще сначала подумал, что Гладислав опять с какой-то лесной гадостью играл, как с мышью, и эту гадость в дом притащил! – шептал один из спорщиков. – Хотел его прогнать обратно в лес!
– И каково бы тебе потом было, если бы ты узнал, что прогнал его в лес вместе с человеком?! – так же шепотом огрызался второй, и Егору почему-то показалось, что это была женщина, хотя он не смог бы объяснить, с чего это взял.
– А каково тебе теперь, когда к нам попал посторонний?! Ты за кого больше беспокоишься – за чужого человека или за всех нас?
– Он не чужой, он такой же, как я, вообще-то! И он ничего не видел – в отключке
