с криминальными наклонностями.
– Это хорошо, это правильно! – закивала тетя Каля. – Мужу нужно с большой осторожностью про свои дела рассказывать. А лучше вообще поменьше про себя трепать.
– Сами во всем разберемся, сами все расследуем. – Лола была настроена очень решительно.
– И это верно, – согласилась тетя Каля. – На мужа надейся, а сама не плошай! Твой вроде ничего себе парень, тебя вроде любит, но лучше уж мы сами в этом деле разберемся…
Лола только вздохнула – знала бы тетя Каля, как обстоят дела! Совершенно Ленька ее не любит… Ну да и наплевать!
– Да что же вы так кричите? – поморщился капитан Ананасов, неприязненно глядя на свидетельницу.
Девушка испуганно сглотнула и вжалась в спинку стула.
– Я… я не кричу… – прошептала она, поправив сползшие на кончик носа круглые очки и глядя на мрачного милиционера, как смотрит на голодного удава юный хорошо воспитанный кролик.
Секретарша покойного нотариуса Штокенвассера была девушка скромная, тихая и непьющая, и она не могла себе даже отдаленно представить, что творилось сегодня в голове у капитана Ананасова!
А в голове у него лязгали гусеницами самоходные артиллерийские установки, ревели на крутых виражах тяжелые гоночные мотоциклы, заходили на посадку сверхзвуковые истребители.
«Ох, зря я добавил вермут! – тоскливо думал Ананасов. – Ну, пил бы и пил себе водку, как культурный человек, так нет же, понадобилось водку с вермутом мешать! А все Гудронов, Джеймс Бонд хренов! Смешать, говорит, но не взбалтывать! А теперь такое чувство, как будто мне мозги взболтали!»
– Что вы шепчете? – Ананасов с отвращением посмотрел на свидетельницу, прикрыл глаза, подумав, как было бы хорошо, если бы эта свидетельница сейчас мирно исчезла, а сам он оказался дома, а перед ним стояла бы запотевшая бутылка боржома… Однако, когда капитан снова открыл глаза, все осталось по-прежнему – он находился в кабинете убитого нотариуса, перед ним сидела секретарша Штокенвассера, бледная запуганная девица в круглых очках, и давала показания по делу об убийстве своего шефа.
– Я… я не шепчу… – проговорила девица слабым срывающимся голоском. – И не кричу…
– И не спорьте! – рявкнул капитан и сморщился от боли. – Итак, – продолжил он, взяв себя в руки, – значит, последней вошла в кабинет госпожа Свириденко?
– Свириденко, – испуганно подтвердила секретарша, – Калерия Ивановна Свириденко. Сначала я совершенно не волновалась, спокойно ждала новых распоряжений, но никаких распоряжений не поступало, а потом пришел господин Хруст…
– Кто? – удивленно переспросил Ананасов и схватился за мучительно ноющую голову.
– Хруст, очень крупный бизнесмен… Он заранее договорился с Михаилом Рудольфовичем…
Произнеся имя своего покойного шефа, свидетельница вспомнила о понесенной утрате, всхлипнула и уткнулась в кружевной платочек.
Ананасов
