Наоборот, там опасности меньшие, а все, что берется, идет в пользу начальников и воинов, например, Лампсак, Сигей, суда, которые они ограбляют. Словом, все идут на то, что им самим выгодно. (29) А вы, когда поглядите на то, как плохо идут дела, привлекаете к суду начальников, но едва только предоставите им слово и услышите об этих трудностях, оправдываете их. В итоге всего у вас и получается, что вы только спорите друг с другом и разбиваетесь на партии – кто стоит за это, кто за другое, а общественное дело идет плохо. Да, граждане афинские, если прежде вы делали взносы по симмориям29, то теперь ведете общественные дела по симмориям. Оратор является предводителем и там и тут; полководец у него в подчинении и еще триста человек, готовых кричать ему в лад; вы же все остальные примыкаете кто к одним, кто к другим. (30) Так, значит, нужно положить конец такому порядку и, став хоть теперь вполне самостоятельными, всем предоставить возможность участвовать и в совещаниях, и в прениях, и в действиях. Если же одним предоставите начальствовать, словно в силу тиранической власти над вами, а на других возложите обязанность исполнять триерархии30, делать взносы, отправляться в походы, на третьих же только выносить псефисмы против этих, а больше ни в каких трудах не участвовать, тогда у вас ничего, что нужно, не будет сделано своевременно, потому что каждый раз обиженная сторона будет неисправна; тогда вам останется только карать этих людей вместо врагов. (31) Итак, сущность моего предложения сводится к следующему: всем делать взносы – каждому сообразно с его состоянием; всем выступать в походы по очереди, пока все не выполните походной службы; всем выступающим ораторам давать слово и изо всего, что услышите, выбирать наилучшее, а не то, что предложит такой-то или такой-то31. И если вы будете так вести дела, тогда не сейчас только будете хвалить одного лишь оратора, внесшего предложение, а и самих себя впоследствии, когда все государство в целом будет у вас в лучшем состоянии.
III
Олинфская третья
Введение Либания
(1) Афиняне послали помощь олинфянам и решили даже, что благодаря ей положение несколько улучшилось: такие сведения и доходили до них. Народ был крайне доволен, и ораторы призывали покарать Филиппа. У Демосфена явилось опасение, как бы граждане, набравшись самоуверенности и воображая, что одержали уже полную победу и что посланной помощи достаточно, не пренебрегли дальнейшим. Ввиду этого он выступил со своей речью и стал клеймить их самонадеянность и направлять умы к благоразумной осторожности, говоря, что у них в настоящее время вопрос идет не о наказании Филиппа, а о спасении союзников. Он знает ведь, что афиняне, как, вероятно, и некоторые другие, бывают озабочены тем, чтобы не потерять своей собственности, а о наказании противников менее хлопочут. (2) В этой речи он уже яснее касается и совета относительно зрелищных денег и высказывается за отмену законов, грозящих наказанием тому, кто внесет письменное предложение обратить
