что случилось с нами, – шепчу я.
Уэс мотает головой.
– Я не могу.
– Не можешь или не хочешь?
– И то, и другое.
Я закрываю лицо руками и борюсь с желанием в крике излить свою боль.
– Почему? – наконец спрашиваю я.
Я поднимаю голову и ловлю на себе его пристальный взгляд. Искренность мгновенно улетучивается, сменяясь возбуждением.
– Спроси у Синклера.
Я мгновенно напрягаюсь. Уэс злорадно усмехается.
– Что? Думала, я не узнаю, что он навещал тебя?
Я не отвечаю.
– Я все о нем знаю.
– Тогда расскажи. Ты же знаешь, что я ничего не помню.
Уэс вскакивает и нависает надо мной. Я пячусь назад, прочь от него.
– Если ты очень хочешь знать, спроси его. – Он смеется над моим потрясением, но этот смех неискренний, фальшивый, как будто он силится скрыть свою боль.
При мысли о том, что, возможно, именно я – причина этой боли, мое сердце сжимается от чувства вины. Я не понимаю, кем я была и чем занималась, но я точно хороший человек. Я это знаю. Что бы ни случилось, я никогда не стану намеренно обижать Уэса.
– Откуда ты его знаешь?
– Это так важно? – бросает он в ответ.
Нет? Да? Я не уверена. В последнее время каждая моя мысль рассечена и растянута так, что я вижу сквозь дыры правду и ложь на другой стороне. Даже тогда я сомневаюсь в себе. Но если Уэс знает что-то о Синклере, пусть даже самую малость, возможно, это поможет мне вспомнить.
– Я знаю о нем все.
– Лжешь, – шепчу я.
– Какая мне выгода лгать?
Мы в упор смотрим друг на друга. Уэс отвечает за каждое слово, которое он произносит. Все это очень серьезно. Я просто не знаю, правда это или нет.
Эвелин плачет, и я вновь выныриваю в настоящее. Я вскакиваю, подбегаю к кроватке и поднимаю ее.
– Мне нужно заботиться об Эвелин. – Я упрямо не выпускаю ее из рук, в надежде, что он поймет намек и уйдет. Воцаряется молчание, и я думаю, что он останется.
Просто чтобы помучить меня. Но он, наконец, кивает. Он целует меня в макушку. Мне хочется верить, что это жест любви. Очень хочется. Но я не верю. Я закрываю глаза и прикусываю щеку изнутри.
– Виктория?
Я оборачиваюсь через плечо.
– Не верь ни единому его слову.
Таких слов не говорят на прощание. Я хочу знать, почему он это сказал, но, прежде чем я успеваю его спросить, Уэс уже выходит из комнаты.
– Просто остановись, пока ты смотришь вперед, – говорит он. – Если ты обернешься и посмотришь на свое прошлое, ничего хорошего не будет.
– Конечно, будет.
– Что именно?
– Моя свобода. То, что мы с Эвелин выберемся отсюда.
Уэс даже не смотрит на Эвелин. Ни разу. Зато не спускает с меня глаз и печально качает головой.
– Если ты так думаешь, значит, ты и вправду рехнулась, – говорит
