болели, и она машинально извлекла ярко-синие линзы, высвобождая настоящий цвет глаз, – как будто маску сняла. Глаза, очень темные, карие, при определенном освещении почти вишневые, были единственным, что внешне связывало их с Аней.
В дверь постучали, а затем в щели появилось лицо девчонки, с которого не сходило выражение испуганной почтительности. При взгляде на Маринино лицо в потеках дорогой туши девчонка машинально прижала ладонь к животу. «Радуется, что не на моем месте, – подумала Марина. – И, может быть, молится – если у нее есть бог, – чтобы никогда на нем не оказаться».
– Следователь пришел, – робко сообщила девчонка. – Он вас ждет у себя в кабинете.
Марина кивнула:
– Спасибо. Я приду через минуту. – Она потянулась за салфеткой, смочила ее водой. Перед тем как закрыть дверь, девчонка быстро стрельнула в нее взглядом – на этот раз почти благоговейным. Как минимум она не увидела в том, чтобы поправлять макияж перед встречей со следователем, ничего зазорного – возможно, наоборот, восхитилась Марининой стойкостью. «Здравствуйте, моя дочь сегодня не вернулась домой после школы…» Покрытый белой казенной плиткой пол вдруг сделал красивый кульбит, метнулся в лицо, как камень из пращи, и Марина с трудом устояла на ногах.
Она должна вспомнить все, что может оказаться важным. Должна сохранять спокойствие. И сделать все, чтобы Аню нашли. Первый раз за день Марина вдруг с ледяным спокойствием подумала, что не перенесет, если Аня не найдется, не перенесет, если именно такой станет ее история… Если это и станет ее историей.
Кабинет следователя плавал в облаке сигаретного дыма, и, увидев ее, очень толстый и лысый человек с лиловеющим родимым пятном на жирной шее виновато помахал рукой, безуспешно пытаясь его разогнать.
– Пожалуйста, курите, – прошептала она. – Мне не помешает.
Следователь благодарно кивнул и повел перед собой рукой, показывая на очень жесткий с виду стул:
– Садитесь.
Размещаясь на стуле, не обманувшем ожиданий, она вдруг с изумлением увидела в глазах этого толстого усталого человека искреннее, не казенное сочувствие.
– Имя, фамилия, отчество?
– Анна Максимовна Межова.
Она наткнулась на строгое «Анна» (дочь всегда требовала называть себя только так, и никак иначе), как на забор с острыми кольями.
– Хорошо. Меня зовут Анатолий Иванович. Анна Максимовна, пожалуйста, рассказывайте, что случилось. Спокойно и по порядку.
Марина растерянно покачала головой:
– Извините. Анна – моя дочь. Меня зовут Марина… Марина Антоновна.
Следователь терпеливо кивнул:
– Очень хорошо. Итак, ваша дочь, Анна Максимовна Межова… У вас есть документы? Паспорта, свидетельство о рождении?
Она торопливо кивнула, почувствовав неуместный прилив радости, как после удачного
